Бомба в Эшворд-холле

Перри Энн

– Показания, касающиеся взрыва, – да, – ответил Питт с беспечным видом, внутри, однако, ощущая, как начинает разгораться тлевшая в нем до сих пор искра возбуждения. Надо было быть очень, очень осторожным. Один неверный шаг – и все пропало. – Но это не доказывает, что Макгинли убил и мистера Гревилла. Он не мог этого сделать, потому что вы сами слышали, как он разговаривал с Хеннесси в то самое время.

О’Дэй пристально взглянул на Томаса, все шире раскрывая глаза и замирая на месте.

Никто из присутствующих не двигался.

– Ведь вы

же это слышали? Разве не так? – спокойно спросил Питт.

У Карсона был такой вид, словно он сделал удивительное открытие.

– Нет… – сказал он едва слышно, – нет, все так. Я слышал, как Хеннесси разговаривал с Макгинли. – Затем он круто обернулся к Финну: – Я слышал вас. Но я не слышал ни разу, чтобы Макгинли вам отвечал. Я слышал только ваш голос. И даже, в сущности, не знал, что он там был… я это лишь предполагал. Но вы сами солгали, чтобы выгородить его, точно так же, как в случае с динамитом. Он…

О’Дэй осекся. Продолжать не было необходимости. Волна крови, хлынувшая в лицо Хеннесси, делала это лишним.

Карсон быстро повернулся к Питту:

– Вот вам ваш убийца, суперинтендант! Это Лоркан Макгинли, агент фениев, саботажников чести и достоинства Ирландии, ее процветания и конечной гражданской свободы – свободы выбирать самим, без помощи динамита и пули, но пользуясь избирательным правом… вот истинный глас…

– Обманщик! – вырвалось у Финна. – Ты – вороватый убийца и обманщик! Какая свобода, какая честь в том, чтобы равнодушно смотреть, как женщины и дети голодают?! В том, чтобы сгонять целые семьи с их земли и прибирать ее к своим рукам? Да вы ненавидите ирландский народ! Вы любите только себя, свои деньги, свою землю… Ненавижу ваши грязные, лицемерные, ханжеские уловки, противные истинной Церкви Господней! Фении – борцы за свободу Ирландии!

– Являются ли они борцами или нет – сейчас не важно, Хеннесси, – громко и отчетливо сказал Томас. – Потому что не фении стоят за убийствами в Эшворд-холле.

О’Дэй похолодел.

Дойл дернулся на стуле и воззрился на Питта.

Финн Хеннесси тоже смотрел на суперинтенданта, не веря ни единому его слову.

– Это был кто-то, желавший саботировать работу конференции, – продолжал Томас, – так как опасался, что под председательством ирландского католика-либерала она пройдет успешно и представит свои рекомендации в Парламент. Ведь не только фении имели причины беспокоиться о результатах совещания.

– Нет, это были фении! – запальчиво воскликнул Хеннесси.

– Нет, не они, – возразил с той же убедительностью суперинтендант. – Расспросите-ка об этом своих друзей-фениев в Лондоне. В их среду проник человек со светлыми, немигающими глазами, который несколько раньше пытался раздавить Гревилла, наехав на его экипаж на всем скаку, а потом в Лондоне убил нашего человека, засланного к фениям…

– Вашего человека? – резко переспросил Дойл.

– Полицейского по имени Денби. Он был убит как раз перед началом совещания. Мы думали, что это случилось из-за того, что он узнал о плане

устранения Гревилла, но только теперь стало известно, что его убил не фений. – Питт снова посмотрел на Хеннесси: – Вами манипулировали, Финн, и вам это хорошо известно; вот только это были не ваши сторонники. Вы стали орудием в руках протестантов. Они использовали вас в собственных интересах – и подвели под обвинение вас, а заодно и всех католиков-националистов. Они хотели, чтобы это совещание провалилось, потому что для них совершенно неприемлем компромисс – ведь иначе они потеряют поддержку своих собственных экстремистов.

– Чепуха! – вспыхнул Мойнихэн. – Все, что вы говорите, – абсолютная бессмыслица, крайне злобная и безответственная! Разумеется, это все фении. Они именно так и действуют. Мы были близки к соглашению, но они не могли этого допустить. Это Дойл виноват!

– Да, мы были близки к соглашению, – уверенно вставил Джек звенящим голосом. – Это был компромисс… настоящий, действенный компромисс, когда обе стороны идут на какие-то уступки. Но, может быть, одна из сторон вовсе не рассчитывала на продолжение совещания? Какое имело значение, на какие уступки она шла, если эти люди знали, что совещание никогда не завершится положительным результатом, и все, о чем мы договорились, не будет обнародовано за пределами этих стен?

– Человек со светлыми глазами… – пробормотал Финн, неотрывно глядя на Томаса. – Он не был фением?

– Нет, – ответил полицейский.

Арестованный повернулся к Дойлу.

– Нет. – Тот тоже покачал головой и слабо улыбнулся. – Мы хотели поймать его не меньше, чем полиция. – Он посмотрел на Питта. – Но если вы повторите эти мои слова за стенами Эшворд-холла, я назову вас лжецом.

Затем Падрэг снова взглянул на Хеннесси:

– Да, вас использовали, Финн, и это были не ваши сторонники.

Фергал резко обернулся и в ужасе посмотрел на О’Дея.

А Финн, вырвавшись из рук Телмана, с криком бросился на Карсона. Он опрокинул стул, и они оба покатились по полу.

Инспектор сунулся было вперед, однако Дойл протянул руку и удержал его.

– Пусть их, – сказал он мрачно. – Если кто из людей заслуживает, чтобы его избили, то это Карсон О’Дэй. – Затем посмотрел на Питта, и на его лице выразилось отвращение. – А вы не сможете привлечь его к суду даже за подстрекательство к убийству Гревилла. И если бы он не заставил Макгинли попытаться убить Джека, то Лоркан не взорвал бы самого себя… Господи, до чего же это все противно!

– Вы ошибаетесь, – удовлетворенно поправил Дойла Томас. – Мы так выстроим цепь доказательств, что сможем повесить его за участие в заговоре с целью убийства Денби. Этого нам вполне хватит.

Затем суперинтендант взглянул на О’Дэя, отчаянно сопротивляющегося разъяренному Финну – человеку, которого использовали, предали и обрекли на расплату.

– Думаю, что мистер Хеннесси очень нам в этом поможет.

– О, еще как, – согласился Падрэг. – Да спасет Господь Ирландию!