Бомба в Эшворд-холле
Шрифт:
Эмили Эллисон вышла замуж за лорда Эшворда, человека, стоявшего гораздо выше ее на социальной лестнице. А ее сестра Шарлотта повергла в ужас все благородное общество, опустившись по этой лестнице так же низко. Молодые леди из хороших семейств не выходят замуж за полицейских. Питт тоже умел красиво говорить; он был сыном егеря в большом загородном поместье сэра Артура Десмонда, владельца усадьбы, который когда-то посчитал нужным учить его вместе со своим сыном, чтобы у Мэтью был товарищ, а кроме того, чтобы он получил возможность сравнивать свои успехи с чужими. Однако Томас не был джентльменом по рождению, не принадлежал к благородному сословию. Гревилл должен был это знать, несмотря на то что Питта повысили и он занимал теперь должность Мики Драммонда.
Суперинтендант не хотел, чтобы Эйнсли принимал его за человека одного с ним происхождения, только по той причине, что он, Томас, сидел сейчас за красивым столом с зеленой сафьяновой крышкой. Его предшественник Драммонд был джентльменом и военным в отставке. Корнуоллис, по всей вероятности, тоже бывший военный – может быть, только пониже чином, – и сделал карьеру, заслужив почести деятельной службой. Не думает ли Гревилл, что и Питт – монета той же чеканки? Конечно, лестно так полагать… но представление это обманчиво, иллюзорно. И министру надо только одно: чтобы суперинтендант взял на себя обязанности по обеспечению безопасности конференции, незаметно для посторонних глаз.
– Вы уверены в том, что опасность для вас проистекает из вашей работы по подготовке этого совещания? – громко спросил Питт.
– Я это знаю, – ответил Гревилл, по-прежнему пристально его разглядывая.
– Есть много людей, которые не желают, чтобы совещание прошло успешно. И убийство Денби показало это достаточно ясно, не так ли?
– Вам угрожают письменно?
– Да. Время от времени. – Эйнсли едва заметно пожал плечами, словно хотел прекратить расспросы, но, высказав опасения, он уже, казалось, не чувствовал себя таким одиноким и немного расслабился. – Всегда существует возможность оппозиционных настроений и даже угроз. Обычно они не имеют никаких последствий. И если бы не случившееся покушение, я просто посчитал бы эти угрозы выражением раздражительности в самой ее неприглядной, хотя и непривычной, форме. Ирландская проблема, как вам известно, имеет насильственную подоплеку.
Это было чрезвычайным упрощением. Невозможно подсчитать, сколько людей уже погибли в битвах и восстаниях, а также от голода и убийств в связи с этой проблемой на протяжении истории. Питту были хорошо известны подробности мятежей Мерфи на севере Англии, когда сумасшедший протестант ездил по тамошним окрестностям, разжигая фанатичные антикатолические предрассудки, что привело к грабежам, пожарам, целым улицам разрушенных домов и смерти нескольких человек.
– Вы должны взять себе в помощь в высшей степени надежного человека, – с серьезным и хмурым видом вставил Корнуоллис. – Мы, разумеется, разместим своих людей вокруг усадьбы и в деревне, переодетых егерями, поденщиками и так далее, но кто-то надежный должен быть также внутри дома.
– Кто-нибудь из гостей? – удивился суперинтендант.
Корнуоллис угрюмо усмехнулся:
– Слуга. Совершенно в обычае брать с собой, отправляясь за город, двух-трех собственных слуг. Мы могли бы послать одного из наших лучших полицейских в качестве вашего камердинера. Кого вы можете предложить? Телмана? Я знаю, вы его недолюбливаете, но он умен, наблюдателен и довольно храбр, если того потребуют обстоятельства. Хотя дай бог, чтобы этого не потребовалось!
Питт предпочел бы иметь в качестве помощника кого-нибудь другого, но понимал, что родство с Рэдли ставит его в особое положение. Инспектор Телман – лучший сыщик в участке, и его можно было бы оставить на время своего отсутствия для дальнейшего расследования убийства Денби. Не то чтобы инспектор не нравился ему самому – наоборот, Томасу казалось, что это Телман все еще его не жалует. Подчиненный не скрывал, что его раздражает повышение Питта в должности. Суперинтендант был того же происхождения, что и прочие, в том числе и Телман. И по мнению инспектора, Томасу не надо было обезьянничать и подражать высшим чинам, не говоря уж о старании походить на них. Должности, одну из которых занимал прежде Мика Драммонд, а
Однако он ошибался. Его начальник был бы счастлив остаться на прежнем месте, если бы не семья, которая ждала от него осуществления всех его способностей. Но инспектора это соображение не трогало.
– Не могу представить, чтобы Телман согласился исполнять роль камердинера, – ответил Томас Корнуоллису, – даже одну неделю! Во всяком случае, моего камердинера… Я могу рассказать ему о деле Денби?
Смешливая искорка мелькнула в темных глазах Джона, но он подавил улыбку:
– Еще нет. Но уверен, когда мистер Гревилл объяснит ему всю важность вашей миссии, Телман будет счастлив вам служить как можно лучше. Вы, однако, должны будете мириться с его неопытностью в исполнении обязанностей камердинера.
Питт ничего не ответил на подобное замечание, а вместо этого спросил:
– Кто приедет в гости?
Министр откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Ему не требовалось спрашивать, берется ли Томас за дело. У суперинтенданта не было выбора.
– Для того чтобы все выглядело как обычная загородная встреча в конце недели, со мной приедет жена, как подобает в таких случаях, – начал он. – Как вам, наверное, известно, трения в Ирландском движении существуют не только между католиками и протестантами, хотя это основные разногласия. Существуют и всегда существовали также классовые противоречия интересов, особенно между теми, кто владеет землей, и теми, кто нет.
Он сделал легкое движение, словно в знак того, что смиряется с этой ситуацией, но сожалеет о ней, и продолжил:
– Это имеет прямое отношение к религии. В течение нескольких десятков лет католикам запрещалось иметь собственность. Они могли только арендовать землю, и, как вы, должно быть, знаете, некоторые крупные землевладельцы осуществляли свою власть над арендаторами в самой грубой форме. Другие, разумеется, действовали совсем иначе. Кое-кто стал банкротом, пытаясь спасти от смерти зависящих от него людей во время «картофельного голода» в сороковые годы. Но память подвержена сильнейшим искажениям, даже без воздействия националистической пропаганды и фольклора, увековеченного в преданиях и песнях.
Питту очень хотелось перебить его. Все, что ему требовалось знать, – кого ожидают и сколько людей будет у него под наблюдением.
Но Гревилл никому не мог позволить прервать поток его красноречия, когда он командовал ситуацией.
– У всех точек зрения есть адепты – и умеренные, и радикалы, – которые иногда ненавидят друг друга сильнее, чем своих общих противников, – продолжал он. – И тех, чьи семьи в течение нескольких поколений были сторонниками доминирования протестантов и убедили себя, что такова Божья воля, труднее поколебать в их убеждениях, чем средневековых мучеников, поверьте мне. Думаю, что некоторые из них охотнее вошли бы в пещеру со львами и даже согласились бы сгореть заживо в раскаленной клетке.
Томас расслышал нотки отчаяния в голосе министра, мысленно представил себе годы его тщетного труда по умиротворению сторон и ощутил к нему сочувствие, удивившее его самого.
– Имеются четыре главных участника переговоров, – продолжал Эйнсли, – два католика и два протестанта. Особенности их взглядов не должны вас интересовать – по крайней мере, в данной ситуации, а может быть, и вообще. Будет присутствовать очень умеренный католик, Падрэг Дойл. Он многие годы борется за независимость своих единоверцев и за земельную реформу. Но это человек респектабельный и, насколько нам известно, не поддерживающий насильственные формы борьбы. Между прочим, он мне свояк – это брат моей жены. Однако я бы предпочел, чтобы на данной стадии отношений никто из участников переговоров об этом не знал. Они могут решить, что я непозволительно склонен поддерживать его, хотя я в этом нисколько не повинен.