Бомбардир
Шрифт:
Полуботинки, еще относительно приличные, к такой перемене погоды были явно не готовы. К тому же перед отъездом я вытащил из них теплые стельки, чтобы просушить на батарее, а с утра, торопясь на вокзал, начисто о них позабыл.
Пришлось завернуть на рынок и купить две пары теплых носков, а заодно уж и стельки – «чистая шерсть, мамой клянусь!» – заверил продавец.
Шерсть или не шерсть, по крайней мере, будет теплее. Довольный обновками, я решил прогуляться в торговых рядах. Толку от этого не было никакого, но меня позабавил местный «фэншуй» – торговые точки располагались на рынке в самых невобразимых комбинациях, и порой контейнер с мороженой рыбой, явно
Едва оказавшись на пятачке, где сгрудились лотки с овощами, я практически мгновенно вычислил среди продавцов Александра Иванцова. Рослый, тощий, как щепка, огненно-рыжий парень с такой же минимум пятидневной щетиной на физиономии, работал бойко, сыпал прибаутками, и торговля у него шла поживее, чем у других.
– Почем картошечка? – спросил я, когда подошла моя очередь.
– Дядя, а ценники для кого нарисованы? – ухмыльнулся продавец.
– Да я вижу, но, может, скидочку?
– Можно и скидочку. Если мешка три возьмешь.
– Э, нет, друг, мне бы пару тройку кило…
– Так какие скидки?! И так торгуем по закупочной цене.
– Считай, что поверил. Тебя Сашей зовут?
Рыжий мгновенно насторожился, острые глазки в поросячьих ресницах забегали.
– Предположим… И че?
– Поговорить надо… Да не волнуйся ты так. О приятеле твоем, Сереге Гайдуке.
– Это он меня, что ли, в приятели записал?
– Учительница ваша, Надежда Николаевна.
Иванцов коротко хохотнул, закашлялся и сплюнул.
– Так что, пообщаемся.
– Я на работе.
– А после?
– После я отдыхаю.
Я понял, что договориться будет непросто:
– Слушай, а если я заплачу?
– Сколько?
– Ну сколько ты в день зарабатываешь?
– Двести, – бойко соврал он.
– Плачу двести за час разговора.
– Так это за торговлю двести, – грязный палец ткнул в прилавок. Иванцов набивал цену. – Дело не пыльное, привычное. А лясы точить выйдет дороже.
Ох, не люблю я таких типов, но что поделаешь. С деланным безразличием я произнес:
– Дам триста. На этом торг закончен.
– Ну и вали отсюда, не задерживай очередь!
Я развернулся и зашагал прочь от его раскладки:
– Эй, дядя, – ожидаемо послышалось позади, – обиделся что ли? Триста будет нормально!
Я остановился.
– Гендос, – кричал он уже кому-то за соседним лотком, – пригляди за товаром, я отойду. Тут с одним пассажиром перетереть надо.
Он живо меня догнал.
– Куда пойдем? – я предоставил ему право выбора. – Есть тут у вас какие-то забегаловки?
– Я тебя умоляю! Два здоровья имеешь, что ли? Давай на детскую площадку.
Мы выбрались за ограду рынка. По пути он купил себе стакан растворимого кофе и шоколадный батончик.
– Слышь, мужик, а ты вообще кто такой? – спросил Иванцов, когда мы уселись на скамейке рядом с пустыми качелями. – На мента вроде не похож…
– Журналист я.
– А-а, вон че. Я и то думаю: лицо какое-то заумное…
Мой собеседник моментально заглотнул свою бурду и закурил. На фалангах его пальцев синели неудобочитаемые наколки. Курил он торопливо, жадно затягиваясь и с шумом выдыхая дым – будто боялся, что отберут бычок. Тут и интуиции не надо – ясно, что малый уже успел отмотать срок.
– Спрашивай, чего тебе…
– Расскажи о Гайдуке.
– На кой оно тебе?
– Для книги.
– Интересно
– Зависит от того, что расскажешь.
Он примолк. Я не стал торопить. Сидел, ждал, осматривался. Вокруг – двухэтажные облезлые дома, прохожие с сумками и пакетами, клены с поредевшей листвой. Автомобили едва ползут по проезжей части, осторожно перекатываясь через выбоины.
Иванцов тем временем полез во внутренний карман, достал еще одну сигарету – на этот раз самокрутку, чиркнул дешевой зажигалкой. Удушливо пахнуло пряной травой – ганжа, не табак. Пару раз затянувшись, рыжий протянул мне косяк:
– Дернешь?
Я отмахнулся.
– Так че, спрашивать будем? А то у меня товар…
– Вы с ним до сих пор поддерживаете отношения?
Иванцов хмыкнул.
– Отношения… Да мы уже лет сто не контачим. Я его вижу по ящику, а он, скорее всего, уже и думать обо мне забыл.
– Но ведь дружили?
Рыжий хохотнул и закашлялся. Постучал ладонью по груди, унимая приступ, отдышался.
– Ну, типа того. Тусовались вместе… – Он покосился на меня, не убирая с лица ухмылки. Глаза под белесыми ресницами помутнели, налились кровью.
– Чем занимались?
– Когда как. В футбол гоняли…
– И ты тоже?
– Ну, я-то не особо, – он расслабился, говорил врастяжку. – Мне другое в кайф – бокс там, мао-тай, дзюдо… А Серый, да, фанател от футбола… Всю дорогу играл со старшими пацанами. Они его по ногам лупили, а он все терпел… Поднимется, похромает, опять получит, – и так по кругу.
– Хорошо играл?
– Откуда я знаю: хорошо, плохо… Бегал не хуже остальных местных… Иногда забивал… – Он снова затянулся, задержал дым в легких. Потом двумя пальцами загасил остаток косяка и вернул его в карман. – Помню случай… Мать купила ему на рынке футболку «Манчестер Юнайтед». Седьмой номер на спине, надпись – «Бекхэм». Так он чуть не прыгал – тогда это у нас считалось круто, что ты! Под вечер пошли толпой на поле, кое-как поделились на две команды. Мы с ним в одной оказались… Ну, я обычно в защите играл – мне по приколу за мяч потолкаться. Потом пас ему – а Серый уже сам все решал… Ну, короче, такая тема – выбиваю мяч, он выходит один на один с их вратарем, а тут двое дуболомов его догоняют – и в коробочку [6] . Серый с копыт, пропахивает брюхом метров пять и лежит, не встает… А поле у нас сам понимаешь, какое – земля, гравий, мусор всякий… Я этих тупорылых растолкал, смотрю – а у него слезы на глазах. Ты че, говорю, Серый? Кости целы? А он показывает – футболку новую разодрал. От плеча до середины груди. Дома влетит…
6
Запрещенный прием при отборе мяча: два игрока команды противника одновременно толкают атакующего с разных сторон.
– Влетело?
– А то! У него батя был строгий. Это я без отца рос: мамка повизжит-повизжит, ну полотенцем мокрым по спине огреет, и все дела. А его папаша, особенно если не в духе – мог.
– Бил?
– Ну, у нас это в порядке вещей. Бил, конечно. Для профилактики.
Рыжий выудил из кармана батончик. Бумажную обертку швырнул на песок, фольгу бережно сложил и спрятал – в свое время ей найдется применение. Набил рот и принялся с наслаждением жевать, не обращая на меня внимания. Я исподтишка следил за ним: обтянутые желтоватой кожей скулы ходят ходуном, глаза бегают, ни на чем не задерживаясь, движения рваные, неточные.