Бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». История немецкого военно-воздушного соединения
Шрифт:
Эскадра обеспечивала воздушную поддержку 4-й танковой армии в разворачивавшемся наземном сражении. Воздушное наступление началось 23 августа. В ходе одного из вылетов майор фон Бибра и его экипаж, фельдфебель Мозер и унтер-офицеры Хейзе и Репинский, был подбит зенитной артиллерией и должен был совершить вынужденную посадку около реки Чир. Обер-лейтенант Поппенбург из 7-й эскадрильи увидел это и без колебаний приземлился рядом, чтобы подобрать своих друзей. До того как русские смогли добраться до них, он развернулся и взлетел со степной поверхности, которая в силу своей природы, конечно, была не предназначена для использования в качестве взлетно-посадочной полосы. Фон Бибра приземлился в 11.00. В 16.27 он снова был в воздухе, заменив часть своего экипажа! В течение дня было совершено пять вылетов – крейсерский полет,
30 августа 4-я танковая армия прорвалась через внутреннее оборонительное кольцо к городу с юга. Но попытка замкнуть окружение не удалась; русские на периметре обороны знали, когда надо отойти.
«Немецкие летчики, – сказал русский генерал Чуйков, – придавили всех к земле». Хорошая погода и сравнительно слабый и неточный зенитный огонь облегчали вылеты. Главными целями были позиции артиллерии, места концентрации бронетанковых частей, районы сосредоточения и линии обороны; Гумрак, Питомник, [127] Городище и Ленинск были основными районами расположения целей. Несмотря на гибель 12 сентября одного экипажа, потери оставались удивительно низкими.
127
Гумрак и Питомник — поселки соответственно в 12 км и 20 км западнее Сталинграда.
В конце сентября KG51 попрощалась с жарким, пыльным аэродромом в степи около Тацинской. Постоянное бомбометание с пикирования ослабило физическую форму людей, истрепало их нервы. Гастроэнтерит и дизентерия, вызванные плохим питанием и антисанитарными условиями расквартирования, были ежедневными проблемами. Соединение теперь было направлено для отдыха в Сарабуз, тихое крымское местечко.
21 сентября II группа, перевооруженная в Сталино, передислоцировалась в Бобруйск, где присоединилась к IV группе, они обе оставались там в распоряжении 1-го воздушного флота до 5 октября.
Немногие забудут дни, проведенные в Крыму. Великолепные увеселительные поездки по прекрасному полуострову без каких-либо помех со стороны врага, экскурсии во дворец в Бахчисарае и в Севастополь или длинные, трудные прогулки по горным склонам с виноградниками, увешанными тяжелыми гроздьями, – все это благоприятно действовало на людей и успокаивало их, даже при том, что они находились вдали от своих семейств и всех домашних проблем. Моральный дух соединения всегда оставался исключительным и был источником его мощи; не война сплачивала его, а обычные ежедневные обязанности. Кто когда-либо использовал и сможет когда-нибудь использовать братство по оружию, чтобы решить политические проблемы? Это несентиментальное товарищество кое-что значит, но его не сможет понять никто из тех, кто не испытывал его сам.
В период с 25 октября по 5 ноября II группа находилась в Армавире без наземного персонала, за исключением старших механиков. Оттуда она выполняла налеты на Орджоникидзе, [128] Чегем-1 и Чегем-2, [129] Нальчик и Туапсе.
Приблизительно в 22.00 4 ноября одна из небольших бомб, сброшенных одним из русских беспокоящих бомбардировщиков, [130] случайно попала в топливный склад на окраине аэродрома в Армавире. Последовала вспышка пламени, и огонь распространился на заправленные и загруженные бомбами самолеты. Поскольку на аэродроме находились несколько подразделений и он был забит более чем сотней Ju-88 и He-111, не было никакого недостатка в горючем материале. Лишь один самолет из II группы пережил все это без повреждений. Подразделение было вынуждено отправиться в Багерово, на Керченском полуострове, чтобы получить новые самолеты.
128
Ныне Владикавказ.
129
Имеются в виду поселки Чегем Первый и Нижний Чегем, расположенные
130
Имеется в виду легкий ночной бомбардировщик По-2.
Отдых продлился недолго, и 3 ноября группы вернулись в Тацинскую. Холод, снег и сильный ледяной ветер делали жизнь в блиндажах нестерпимо трудной; температура в них часто падала до нуля, а снаружи временами до -34 °C. Для техников это было особенно тяжелое время; они должны были вставать в середине ночи, чтобы очищать самолеты от снега и прогревать их. Обморожения были не редкостью среди техников, в обязанность которых входили проверки радио, механизма сброса бомб и двигателей, задачи, которые невозможно было выполнять в толстых перчатках. Пулеметы замерзали, масло на морозе затвердевало, так что ситуация складывалась отчаянная.
Ежедневно эскадра упоминалась в сводках о сражении в Сталинграде. Каждую ночь русские совершали беспокоящие налеты, которые действовали всем на нервы и причиняли потери.
Майору Фрицу Дириху, [131] командовавшему I группой, подчинялись в Тацинской и подразделения III группы. Когда оберст Конради разбился, он возглавлял всю эскадру до тех пор, пока 5 февраля 1943 г. не прибыл майор фон Франкенберг-Прошлиц.
Один фактор вносил важный вклад в поддержание морального состояния: синхронизируя время передачи сигналов, радиотехники могли всегда установить связь с радиостанциями дома. Время от времени Ju-88 в России поднимались на большую высоту и, буксируя воздушную антенну, вступали в контакт со станцией в Берлине, передавая сообщения, среди которых были и тщательно завуалированные сообщения частного характера. Так, доктор Румбаум, метеоролог эскадры, был проинформирован о рождении дочери в следующих выражениях: «Совершенно секретно. Только для доктора Румбаума. Новый самолет типа „летающее крыло“ пригоден к взлету, завод-изготовитель согласен продолжить работу».
131
Имеется в виду Фриц-Герберт Дирих, который командовал I./KG51 с 6 октября 1942 г. по 5 февраля 1943 г.
Советские Юго-Западный (под командованием Ватутина), Донской (под командованием Рокоссовского) и Сталинградский (под командованием Еременко) фронты прорвались через сектора, удерживавшиеся румынскими 3-й и 4-й армиями, обойдя с левого и правого флангов немецкую 6-ю армию, и в 16.00 22 ноября в излучине Дона около Калача сомкнули клещи позади 6-й армии Паулюса. В общей сложности 284 тысячи человек из 6-й армии и подразделений 4-й танковой армии оказались в западне.
Гитлер наложил запрет на предложенный план прорыва, потому что Геринг, недооценивая фактическую ситуацию, пообещал, что люфтваффе обеспечат снабжение окруженных войск.
Положение было неустойчивым и на Кавказском фронте.
К 7 декабря эскадра и ее штаб наконец оказались на долговременных квартирах в Ростове. Холод в блиндажах в Тацинской надоел всем. Летчики еще могли вытерпеть его, но условия жизни и аэродромное обслуживание – это было уже чересчур. Боеспособность эскадры страдала. И в любом случае аэродром был необходим для подразделений транспортной авиации, выделенных для организации воздушного моста со Сталинградом.
Скоро наступило Рождество, но вряд ли можно было назвать атмосферу праздничной: многие уже четвертое Рождество проводили в боевой обстановке.
Из Тацинской пришло сообщение, что утром в сочельник аэродром был атакован и опустошен русскими передовыми бронетанковыми частями, когда генерал Фибиг и его штаб все еще были там. В ужасную погоду, несмотря на всевозможные трудности, большинство самолетов вылетело на аэродромы Ростов-Западный и Таганрог – при видимости 450 м и нижней кромке облаков на высоте 30 м! KG51 еще раз пережила счастливое спасение. Несколькими днями позже немецкие войска снова взяли Тацинскую.
Штаб эскадры организовал трехдневную автомобильную поездку, чтобы забрать в Сарабузе рождественскую почту и доставить ее в Ростов. Но это было все, что командир мог сделать для поддержания морального духа своих людей.