Бомбермэн
Шрифт:
Жесткие рамки...условия...нормы...законы...мнения...тюрьма! Всегда тюрьма, всюду тюрьма!
Кинуть бы сюда Игрока, на моё место. Куда как легко сочинять правила игры, которые тебя не касаются!
– Эй! Э-эй! Очнись, что с тобой?
– раздался гулкий голос с неба.
– Может быть, обморок от духоты?- спросил другой голос, - побей его по щекам. И пульс потрогай. Есть? Нет?
–
– Врача! Врача-а-а, человек умирает!!!
Неизвестно, сколько ещё прошло времени с того момента, как я попал сюда.
Я пытался штурмовать стену, за которой пряталась моя память, но она была столь же крепка, как и та, о которую я сейчас опираюсь спиной. Прошлое исчезло, а вместе с ним и будущее. Осталось только настоящее. Мне вдруг показалось, что я всегда тут находился, и стены стояли всегда, но они были другими, невидимыми, но от этого не менее крепкими.
Что-то забрезжило в мозгу, заметались какие-то тени, но я не успел их разглядеть, и догадка выскользнула, как угорь из пальцев...
Я сел у стены, у которой впервые появился, а может быть это была другая стена, а впрочем, не важно.
Впервые за это время я обратил внимание на свою одежду, похожую на комбинезон, который носят военные. Серого цвета с накладными карманами на груди и множеством карманов на брюках. Осенённый догадкой, я стал методично расстёгивать пуговицы и просматривать карманы на наличие бумаг, записок, хоть каких-нибудь подсказок.
И я нашёл!
В одном из карманов лежал огрызок карандаша и полоска бумаги с девятью пустыми клетками, как будто в кроссворде. Но только на одно слово. И это слово было очень важным, наверно каким-то паролем. Но кто знал это слово? Существуют тысячи слов, которые можно вписать в эти клетки...
Вместо разгадки я нашёл ещё одну загадку. Я положил полоску обратно в карман и застегнул его на пуговицу. Больше ничего в комбинезоне не обнаружилось.
Однако, находка породила во мне надежду, что если это игра, то мне не дадут умереть или сойти с ума. И вскоре появится ещё одна подсказка...
Но я ошибался.
Тщательно осмотрев каждый кирпич на наличие щелей и спрятанных там подсказок, и успев дважды заснуть и проснуться, я впал в отчаяние. От меня что-то требовалось, но что именно, я догадаться не мог.
С неба лился такой же неяркий, серый свет, в котором не было ни дня ни ночи.
Несмотря ни на что, сил было хоть отбавляй, и я использовал их на хождение вдоль, поперёк, зигзагами, замысловатыми траекториями между стенами. Воспалённый мозг родил безумную идею о том, что Игрок, таким образом, создаёт в своём замке привидений. Я должен умереть и превратиться в привидение, чтобы бродить, завывая глухим угрожающим голосом, пугать гостей и домочадцев. Говорят,
Всё время мира находилось в моём распоряжении.
Не могу сказать сколько тысяч раз я ходил по кругу в моей кирпичной тюрьме, сколько раз я кричал своему невидимому мучителю, чтобы он показался или дал намёк на то, что делать дальше. Я обещал выбраться отсюда и разорвать его на мелкие части, проклинал, просил...
Но всё было тщетно.
В ходе размышлений о том, каким образом я мог очутиться здесь, мне удалось вспомнить множество мистических книг, детективных и фантастических фильмов о том, как люди приходили в себя в самых разнообразных местах после операций, гипноза или похищения инопланетянами. Самое любопытное, что когда я пытался припомнить где, с кем и когда я смотрел эти фильмы, моя память отказывалась сообщать наотрез эту "сверхсекретную" информацию!
Это феномен заставил меня углубиться в сведения, которыми я, как оказалось, обладал в огромном количестве.
Я знал о том, что Земля - круглая, о природе электричества и приготовлении пищи, об атомной энергии и кинематографе, о шпионах и детских утренниках, об охоте на зайцев и парусном спорте. Пытаясь обнаружить, были ли эти знания связаны с моей повседневной деятельностью, или я их накопил в течение жизни, и снова не нашёл ответа.
Тогда я попытался определить, что из этого многообразия мне нравится, но и этот трюк мне не удался.
Я просто был, как старая энциклопедия. Сборник сведений, не имеющий ко мне лично никакого отношения.
В этом разнообразии информации не нашлось ни единого слова обо мне.
Меня там не существовало.
Я был тут, за крепкими стенами.
Так кто же я и где я?!
Свернувшись калачиком, как в утробе матери, я лежал на полу, уткнувшись взглядом в потрескавшуюся пыльную плиту, в полусне мне виделись какие-то смутные образы: море, бьющееся о бетонный мол, тонкое деревце, пробившее асфальт, свирепые тигры, бегающие за железной решёткой, рыбка в аквариуме, бессильно тычущаяся в стекло в поисках выхода в океан...
Потом сон стал глубже, и вот уже я сам стал этим морем, и прорастал сквозь асфальт, я колотил себя по бокам полосатым хвостом и пытался преодолеть невидимую преграду, чтобы плыть туда, где жили все поколения моих предков. Все эти образы, где главенствовали препятствия свободе, неважно, из каких побуждений поставленные, связались воедино, и я неожиданно понял, что очутился здесь, чтобы обрести свободу и именно свободу духовную, за которой придёт и свобода телесная.
Именно поэтому исчезло "былое", свершившееся со мной, чтобы я мог дать оценку себе, как "продукту" своей собственной жизни. Я уснул глубоким сном, во время которого таинственные процессы повернули угол зрения на сотую долю градуса.