Бомжонок
Шрифт:
– А-а, – улыбнулась Тоня. – Мама тебе ласковые слова говорила, – догадалась она. – «Сынок, солнышко»… Выходит, любила… Что ж оставила тогда? – недоумевала новоявленная нянька.
– Потеялащь, – вздохнул малыш и пожал плечиками.
– Да уж… потерялась. Ну, ложись давай, лапочка. А завтра на работу вместе пойдём.
– На папину? – встрепенулся он. – Далеко-о!
– На мою, Воробышек, на мою! В переход. Говорят, с тобой больше подадут… Так что мы теперь… вроде как напарники! – улыбнулась девочка.
Обитатели
– Ты чего? – спросил Вовка.
– Да-а… так… Мне мамка тоже ласковые слова говорила… когда трезвая была…
Егорка долго не мог уснуть. К нему запрыгнула Белка, облизала щёчки тёплым языком, пристроилась рядом. Мешали непривычные звуки и этот резкий запах, от которого щипало глаза. Кто-то, наверное, снова открыл в темноте вонючий пакет с клеем…
Безуспешные поиски
Уже давно стояла глубокая ночь, пассажиры уходили на посадку, их сменяли другие, а вестей о Егорке не было. Вера даже плакать больше не могла – слёзы, наверное, кончились… Тревога сковала её, стотонным камнем повиснув на груди. Дочка, накормленная молочной смесью, заваренной кипятком, тихо спала в коляске.
Наконец Вера увидела Павла. Он быстрым шагом направлялся к ней. Один. Уже по выражению его лица женщина поняла, что поиски прошли впустую. Несчастная мать сидела на краешке скамьи, как вдруг медленно повалилась набок и мягко сползла на пол.
Подскочивший офицер не успел её подхватить. Он осторожно поднял Веру с пола, усадил на скамью. Дамы, сидевшие по соседству, начали приводить её в чувство: обрызгали водой лицо, прикладывали к вискам ватку с нашатырным спиртом.
Наконец несчастная пришла в себя. В этот момент подоспела бригада скорой медицинской помощи, вызванная Павлом. Вере сделали укол, дали какие-то таблетки…
– Вам нельзя здесь оставаться. Надо отдохнуть, – Павел осторожно поддерживал молодую мать под руку, опасаясь, что та снова потеряет сознание.
– Что, не нашли? – спросила она, уже зная ответ.
– Пока нет. Все окрестности осмотрели, охранников опросили, дежурных милиционеров, даже бомжей…
Она закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Не переживайте так, найдётся Егорка! Его ведь не только мы ищем! И с Ленинградского вокзала ребята-милиционеры подключились. Сейчас пристрою вас, и пойдём снова.
– Куда пристроите? – растерянно спросила женщина. – У меня и денег на гостиницу не хватит…
– Деньги есть. Это не проблема.
– Не надо, я не возьму. Мужу позвоню. Он пришлёт.
– И где у нас муж? – спросил он.
– В командировке. На Севере. На руднике. Вахтовым методом…
– У-ух! Так вы оттуда неделю перевода ждать будете! Если вообще дождётесь…
– Ну и ладно.
– Не глупите, Вера. Ночевать с ребёнком на вокзале собираетесь?
– На вокзале.
– Всё. Пойдём! Это не обсуждается!
И он, не слушая больше возражений, крепко взял женщину под руку, не забыв прихватить её чемодан.
В ближайшей к Комсомольской площади гостинице офицер снял два номера: один для Веры с дочкой, другой – по соседству – для себя.
– Мне очень стыдно, я обязательно вышлю вам деньги, когда… – потупившись, тихо сказала женщина.
– Не о том думаете, – оборвал её моряк. – Не беспокойтесь, уж разберёмся как-нибудь. Отдыхайте! – И он снова отправился на поиски ребёнка.
Записав номер её мобильного телефона, обещал сообщать о новостях.
Павел бродил по ночным привокзальным улицам, всматриваясь в лица редких прохожих, заглядывал во дворы, снова обошёл все вокзалы и переходы Комсомольской площади, надеясь увидеть белокурую головку Егорки в темноте, различить его фигурку в толпе пассажиров на перроне.
«А ты видел водяных чудовищ? А хоть чуду-юду какую-нибудь?» – вспоминался ему голос малыша…
Светало. Улицы становились всё более безлюдными. Павел боялся возвращаться в гостиницу: не знал, как сообщить Вере о новой неудаче.
Подумал о том, что она, наверное, сидит голодная. Он догадывался, что уснуть женщина не сможет. Зашёл в круглосуточный супермаркет, накупил продуктов, не забыв и о детском питании, о чём проконсультировался у продавца.
Вера открыла дверь сразу, как будто ждала его, стоя у двери. И снова огонёк надежды погас в глазах женщины, как только она увидела, что офицер вернулся один.
«Какая же она красивая!» – невольно восхитился он.
– Что? Нет? – спросила Вера, и надежда угасала в её светлых глазах.
– Нет…
Она прислонилась спиной к стене и стала тихонько сползать вниз, закрыв лицо руками, но Павел поддержал её.
– Что делать? – тихо спросила женщина. – Сыночек мой, сыночек! Как жить? Как теперь жить?
– Он найдётся, – стал уговаривать её моряк. – Обязательно найдётся!
– Что делать? Как теперь жить? – повторяла она.
– Вам надо подкрепиться. Я принёс продуктов.
– Я не хочу…
– Надо!
– Как я могу думать о еде, если мой сын где-то один… на улице. Он же совсем ещё маленький! Он голодный, ему холодно… И страшно! А если с ним что-то случилось? А если его кто-нибудь…
– Вера, так нельзя! – продолжил уговаривать её Павел. – Своими терзаниями вы ему не поможете.
Потом он взял безвольное тело несчастной матери на руки, усадил в кресло, положил мокрое полотенце на её лоб. Женщина замолчала и замерла в оцепенении, пока Павел раскладывал на низеньком журнальном столике принесённую из магазина снедь.