Бонус. Когда ты снимешь маску

Это немыслимо. Я получила эту новость только утром, и меня до сих пор колотит. От возмущения или ужаса — еще не знаю. Учитывая, что там будут они оба… Наверное, все-таки второе.

— Смотри на меня, дорогуша, — недовольно восклицает Клэр, чуть не угодив щипчиками мне в глаз.

Я так погрузилась в свои мрачные мысли, что совершенно забыла, что в этот самый момент она колдует над моими бровями. И вправду небезопасное занятие.

— Вот еще не хватало перед балом выколоть тебе что-нибудь, — хмурится она. И

небрежно-грациозным движением откидывает назад челку.

Я не сомневаюсь, что она провела перед зеркалом часы, отрабатывая этот жест снова и снова.

— Тебе не кажется, что это кошмарная идея?

— Что? — мычит она, потому что зажимает щипчики идеально накрашенными губами и теперь орудует ниткой.

— Маскарад, — почти кричу я.

Как она не понимает, что это сводит меня с ума?

Она энергично кивает, и я уже радуюсь, что нашла того, кто меня хоть чуточку пожалеет.

— Определенно кошмарная… — соглашается Клэр. — Сообщить об этом в тот же день. Как они думают, я успею тебя подготовить? Я что, волшебница? Да они вообще понимают, сколько здесь работы?

Я сникаю. Ну вот, в этом вся Клэр. А я-то понадеялась, что увижу в ней сочувствующую душу.

— Я не об этом, — отзываюсь я, с облегчением ощущая, что с бровями наконец-то покончено. Даже под умелыми пальчиками Клэр это все равно пытка. — Я не понимаю… Зачем им это?

Она бросает на меня быстрый взгляд. И принимается молча замешивать что-то в новой лиловой баночке, которую вытащила из своей необъятной сумки.

— С какой стати устраивать бал-маскарад на Новый Год? Да еще и для всех? — угрюмо спрашиваю я в потолок, потому что она не разрешает мне подняться — видите ли, "еще не окончено." Поэтому я так и остаюсь лежать на диванчике возле камина, который служит нам вместо профессионально кресла. Конечно, по этому поводу Клэр не перестает горестно причитать.

— Ведь красные никогда не оставались на рождественские праздники? НИКОГДА. А тут. Маскарад? И приглашение, больше похожее на приказ?

Я поворачиваю голову и смотрю на красный конверт с изображением черной, отделанной атласным кружевом маски на столе. От него веет чем-то зловещим. Опасным. И даже… Мое сердце бьется вдвое сильнее… Волнующим.

Клэр вдруг занята своей баночкой, будто это стало самым важным на свете. Но я так взбудоражена новой школьной прихотью, что не обращаю внимания, что обычно разговорчивая сплетница Клэр вдруг подозрительно воды в рот набрала.

— Это наверняка она вновь что-то задумала, — хмуро заключаю я, не в силах отвести взгляд от конверта. И послушно выпрямляю ногу, когда Клэр деловито об этом просит. Даже не подумав спросить — зачем. Настолько я погружена в судорожную попытку раскрыть коварный замысел миссис Джеймс. — Она и директор. Им явно что-то нужно.

Учитывая, что соревнование не принесло миссис Джеймс того, чего она хотела им добиться, а именно: сгладить споры между красными, и лишь усилило внутреннюю вражду, этот бал-маскарад явно предназначен для какой-то цели. Вот только я никак не могу понять — какой. Если помирить красных, то зачем звать всех? Тех, к кому они относятся хуже, чем к насекомым?

— Может, это просто бал? — невинно замечает Клэр.

Она намазывает мне ногу до колена чем-то приятно теплым.

— Эта ведьма ничего не делает "просто" так, — я качаю головой и перебираю пальцами растрепанную косу. Затем добавляю расстроенно: — Нет, в этом просто нет никакой логики.

Я думала, что уже хорошо узнала свою могущественную соперницу — грозу всей школы. Но ее очередной ход ставит меня в тупик.

Ну зачем? Зачем? Чего еще от нее ждать?

— Ай-ай, — кричу я, потому что кожу на ноге резко обжигает. Это Клэр рванула вверх белую полоску. — Что ты делаешь? — возмущаюсь я, подтягивая к себе колено и потирая больное место.

— Эпиляцию, глупая, — насмешливо заявляет она, поднимая бровь и профессионально осматривая то, что осталось на полоске. Кажется, она удовлетворена. — А ну, дай сюда.

— Это еще зачем? — возмущаюсь я, борясь с ней за свою пострадавшую от такого жесткого обращения собственность.

— Надо.

— На мне длинное платье, — пытаюсь возразить я. — Никто все равно не заметит.

Клэр щурится. Как-то подозрительно. Будто знает что-то, чего не знаю я. Но затем снова становится прежней. Непревзойденным мастером самого престижного салона красных — "У Ванессы".

— Дорогуша, — говорит она лилейным голосом. И склоняет голову набок, — я не делаю полработы. ЭТО НОВОГОДНИЙ БАЛ. И ты у меня будешь выглядеть на все сто. Иначе конец моей репутации. Я и так занимаюсь тобой совершенно бесплатно. Так будь так добра — поработай хотя бы на рекламу.

— Но это же больно.

— Потерпишь, — она снова тянется ко мне с палочкой, намазанной какой-то смесью. — К тому же так всегда приятнее — поверь мне. Но вообще, — нагло добавляет она, не переставая ни на секунду ловко меня обмазывать, — потом, конечно, лучше начать процедуры, чтобы навсегда избавиться от такого (морщится) неслыханного покрова… После праздников запишу тебя к нам без очереди. Как же тебе повезло, что ты знаешь меня — прямо не перестаю изумляться…

Она увлекается и продолжает что-то щебетать про салон, будто рада смене темы.

Я смотрю на нее. Идеальный макияж, шикарная прическа, королевские повадки — Клэр ничуточку не изменилась с того дня, когда она ни с того ни с сего впервые заявилась в мою комнату. Меня почему-то заполняет прилив нежности.

— Клэр, — говорю я, положив подбородок на второе колено и наблюдая за ней, — а если честно, зачем ты здесь?

— В каком смысле? — спрашивает она, орудуя то палочкой, то белыми полосками. Оказалось, что потом уже не так больно, и я покорно сношу ее издевательства над своим телом. По крайней мере, жалуюсь не так громко, как прежде.

— Ну, я же не из тех, кого ты привыкла у себя принимать. И никогда ей не буду. Так что ты просто тратишь свое время.

— Реклама, детка, — равнодушно отзывается она.

— Вряд ли она тебе нужна, — парирую я, не задетая ее прямолинейным ответом.

— Тогда что, по-твоему? — она сдирает последнюю полоску. Будто нарочно больно.

— Это ты мне скажи, — я ойкаю и чешу покрасневшую кожу.

— Не трогай. Это мы сейчас смажем, чтобы не было раздражения, — она снова копается в своей сумке.