Борьба и победы Иосифа Сталина
Шрифт:
Впрочем, идея использования в этот момент конницы с Львовского участка фронта вообще была построена на песке. Буденный пишет, что «физически невозможно было в течение одних суток выйти из боя и совершить стокилометровый марш, чтобы 20 августа сосредоточиться в указанном районе», а если бы это невозможное и произошло, то с выходом к Владимиру-Волынскому Конармия все равно «не смогла бы принять участие в операции против люблинской группировки противника, которая... действовала (значительно восточнее) в районе Бреста».
Казалось бы, все ясно. Но скажем
Отказавшись слепо подчиняться распоряжениям Каменева, с позиции военного искусства Сталин был безусловно прав. Тем не менее в связи с принципиальностью выражения своей позиции 14 августа он получил телеграмму из секретариата ЦК: «Трения между Вами и главкомом дошли до того, что... необходимо выяснение путем совместного обсуждения при личном свидании, поэтому просим возможно скорее приехать в Москву». В тот же день он выехал в Харьков, а затем, 17 августа, отправился в столицу.
Между тем гибель армий Западного фронта была предрешена Операцию по захвату Варшавы войска Тухачевского развернули 13 августа. Командующий-«вундеркинд» оставался верен своим принципам: вести боевые действия, не заботясь о резервах.
Он считал, что, обладая «моральным превосходством» и имея «против правого фланга польской основной группировки не менее 14... стрелковых дивизий и 3-й конный корпус», он одержит легкую победу. Это не соответствовало действительности.
Тухачевский продолжил наступление, но его план уже трещал по швам. Дело в том, что, начиная операцию, «гениальный стратег» пребывал в полной уверенности, будто почти вся польская армия находится в Варшаве и к северу от нее. Командующий фронтом ошибался. Это не соответствовало действительности. Кроме того, на этот раз поляки не бежали панически.
Наоборот, уже на следующий день они перешли в наступление. Причем 14 августа его начала, по мнению Тухачевского, «слабейшая по числу единиц и слабейшая духом» 5-я польская армия, возглавляемая Сикорским. В ее составе числилось «четыре с половиной стрелковые и до двух дивизий кавалерии».
Против «слабой» армии поляков командующий Западным фронтом имел целых три армии. Рассчитывая сразу же разгромить Сикорского, Тухачевский отдал приказ своим «15-й и 3-й армиям встретить наступление противника и отбросить его за реку Вкра, а 4-й армии — атаковать противника во фланг и тыл в новогеоргиевском направлении из района Рационж — Дробин».
Приказ был энергичным и риторически убедительным, но эпистолярной риторикой все и закончилось. Пожалуй, это был первый и последний приказ в начавшейся операции. Единственная попытка комфронта управлять боевыми действиями.
На деле все три армии Тухачевского не смогли разгромить «слабые» дивизии противника. Напротив, теперь инициатива оказалась в руках поляков. 5-я польская армия, «имея на фланге и в тылу у себя мощную (4-ю) армию (Тухачевского) из четырех стрелковых и двух кавалерийских дивизий, продолжала наступление против 3-й
Действия превосходящих сил Западного фронта оказались несогласованными и бестолковыми. Крушение плана Варшавской операции было предрешено. «Войной» под Варшавой никто не руководил. С первых часов начала сражения Тухачевский стал терять связь со своими армиями. Со штабом 4-й армии он утратил связь еще 14-го числа, не восстановив ее до начала отступления.
В частях фронта царили непонимание, растерянность и неразбериха. Об этом ярко свидетельствует сохранившаяся запись разговора между командующими армиями Тухачевского. В ночь с
15 на 16 августа Г.Д Гай запросил по прямому проводу командарма 4-й ДА. Шуваева: «Один полк вы выделили для взятия Страсбурга. Я не понимаю, для чего нам так срочно понадобился этот город?
Еще один полк дивизии Томина по вашему же приказанию пытается прорваться в местечко Любич под городом Торн. Зачем, кому это нужно?
...Надо принимать решение с учетом конкретной обстановки... Остальные части корпуса сконцентрированы по вашему требованию в двух отдаленных друг от друга местах для форсирования Вислы в районе городов Нешава и Влоцлавск. Разве можно при таком распыленном состоянии войск добиться успеха, ожидаемого от нас Тухачевским?»
Эта штабная перепалка заставляет задуматься, а был ли вообще у командующего-«вундеркинда» какой-то целостный план? У польского командующего Пилсудского такой план был. Он предусматривал разгром красных по частям, и это осуществлялось блестяще. Мозырская группа Тухачевского и 58-я дивизия 12-й армии были разгромлены в первый день польского наступления, начатого
16 августа с рубежа реки Вепш. Уже вечером этого дня «Мозырская группа... перестала существовать как оперативная единица». О том, что та же участь постигла находящуюся во фронтовом резерве 8-ю дивизию 16-й армии, Тухачевский узнал только 17 августа.
Чтобы избежать ловушки, командующий отдал приказ частям, находящимся в Данцингском коридоре, начать отход. Но в это время он не знал, что Мозырская группа и 16-я армия, призванные задержать атакующую польскую группировку, фактически уже не существовали.
Командарм 4-й армии Шуваев директиву Тухачевского об отходе на юго-восток получил. Однако Шуваев был уже не в силах собрать действовавшие далеко друг от друга дивизии и бригады. Не представляя положения на левом крыле, вместо отхода он приказал своим дивизиям и корпусу Гая продолжать операции по форсированию Вислы.
Это уже не имело смысла. Но демонстрацией верха нелепости, придавшей Варшавской операции характер трагикомедии, стало 16 августа, когда кавалерийский корпус Гая форсировал Вислу и занял Влоцлавск. В этот день, не разобравшись в обстановке, Тухачевский послал в Москву ликующую телеграмму. В ней он сообщал, что Варшава взята!
Поражение и гибель армий Тухачевского предопределили не недостаток сил, не преимущества противника и не отсутствие на этой части фронта 1-й Конной армии. Причиной последовавшей трагедии стало профессиональное дилетантство командующего фронтом