Борьба за будущее: Интроекция
Шрифт:
— Как сказать, ты не взрослый, но у тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми звёздами на небосводе.
Икари неодобрительно глянул на лицо своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы миллионов. Или Нагиса и вправду верит, что пилоты такие шишки, к которым будут прислушиваться? С чего бы?
— Если ты так хочешь изменить мир, то становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма, — я за тебя буду голосовать.
— Хорошая идея, я
— Не очень-то я голоден.
— М-м, — потянул блондин, — а как же твои трясущиеся руки?
И точно. Видимо, Синдзи уже настолько привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца, чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе. Это настолько неподъёмная ноша, что Икари хотел просто сбежать на край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую» подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право отказаться от пилотирования?..
— Ладно, я с утра ничего не ел, — не сильно солгал юноша.
— Гипогликемия? — поднялся Нагиса и подал руку. — Пойдём, там в лагере военные поставили полевую кухню.
— Желания пересекаться с солдатами или тем более с сотрудниками NERV у меня нет... Я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться. Во всяком случае, сейчас.
Блондин посмотрел на трясущегося пилота и задумался, переводя взгляд с него то на военных внизу, то на надвигающиеся тучи.
— Понимаю, — произнёс Каору и двинулся к лагерю. — Никуда не уходи.
Уходить Синдзи не собирался, ему и здесь неплохо сидится. Правда, вселенская слабость снова начала одолевать, заставив клевать носом.
Нагиса вернулся достаточно быстро, но вместо еды принёс бутылку с водой. Как подошёл, сразу вылил треть её содержимого на голову Икари и, отложив ёмкость, принялся зачёсывать волосы Синдзи назад. Хотя «клиент стилиста» опешил и отчаянно сопротивлялся. Когда дело было сделано, Каору довольно произнёс, чуть не усмехнувшись:
— Вот так тебя не узнают, — подал он руку своему однокласснику, — пошли.
Синдзи сердито поглядел на мучителя, отряхивая промокшую футболку. И абсолютно не представлял, что и думать о своём однокласснике. Протянул в ответ руку — получилось почти как рукопожатие примирения.
Встать же оказалось не так просто. Ноги уже совсем не держали — организм требовал не только обильной пищи, но и крепкого сна.
Икари пару раз ударил себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться. А потом богато отпил из бутылки свежей воды.
В итоге Синдзи без особых затруднений, как и предполагал Нагиса, проник
— Мне кажется, что маскировка не очень, — бурчал пилот, — меня же солдаты остановят.
— Нет, — улыбчиво возразил Нагиса, — военные не полицейские, им всё равно, чем ты ширяешься. Главное, чтобы не буянил и соблюдал дисциплину. Но ты прав, лучше в общую столовую не заглядывать — там сейчас парочка наших одноклассников, и они поднимут переполох, завидев тебя.
— Кто бы сомневался, — устало пробубнил Синдзи.
Ребята прошагали мимо палаток, в которых сгрудились женщины, старики и дети. Взрослые между собой активно делились новостями, слухами и сплетнями, тогда как дети радовались смене обстановки и носились туда-сюда: кто-то играл в футбол с обычным резиновым мячом, кто-то — в войнушку, носясь с палками. Подростков же практически не было видно. Синдзи решил, что они при первой же возможности сбежали куда подальше.
Всех людей обходили как гражданские, так и военные врачи, расспрашивая о самочувствии, здоровье. Больных даже с элементарной простудой старались изолировать, чтобы инфекция не распространялась по лагерю. При такой жаре и столпотворении людей, вкупе с минимальной гигиеной (даже несмотря на развёрнутые мобильные душевые), риск вспышки эпидемии закономерно высокий. Заодно составлялись списки, благодаря которым людям легко будет определить, где находятся их родственники.
Наконец-то Синдзи с Нагисой зашли в одну из палаток. Трое женщин здесь что-то бурно обсуждали, собираясь уходить на раздачу ужина. Вокруг них носилась пара весёлых мальчишек лет пяти-шести. Ребятня, похоже, совсем не унывала — внезапная смена обстановки их только забавляла.
— Каору! — благодушно воскликнула самая старшая из женщин. — Ты как раз вовремя.
— Матушка, — кивнул он ей в ответ.
«Матушка? Однако», — пронеслось в голове Икари.
— О, а с кем ты? Не представишь?
Синдзи уже было открыл рот, но его опередил Каору:
— Это мой одноклассник Синдзи.
— Просто Синдзи? — подняла женщина левую бровь. Ответа от своего улыбающегося сына она так и не получила. — Рада познакомиться, Синдзи-кун. Я Нагиса Вакамэ.
За ней сразу представились и другие женщины вместе с двумя парнишками. Все они ещё вчера жили в соседних домах злополучного района. А сейчас они соседи по несчастью. Их мужья в данный момент или работают в NERV, или задействованы в восстановлении города, и вряд ли скоро получится с ними встретиться. Остаётся только набраться терпения и ждать, когда привычная жизнь вернётся на круги своя. Вот так они и стали одной большой семьёй.
— Ну ладно, вы на ужин пойдёте с нами?
— Синдзи останется здесь, — сказал Каору, — он очень устал. Я думаю, ему лучше отдохнуть.
Вакамэ глянула на юношу, оценивая его состояние. Удостоверившись, что сын не преувеличивает, заключила:
— Тогда мы принесём ещё одну порцию, для Синдзи-куна, — кивнула она. — Можешь пока устраиваться, где захочешь. У нас, как видишь, тут всё общее, живём дружно.
— Спасибо.
Когда все ушли, Икари устало рухнул на выделенную койку. Палатка, рассчитанная человек на десять, была захламлена такими же переносными койками, личными вещами, даже столик и стулья припасли. Кто-то оставил недоигранный маджонг.