Борьба за свободу
Шрифт:
Порцинон повернулся к Марку и Фераксу и оценивающе взглянул на них с печальным выражением на лице. Потом лицо его стало бесстрастным, и голос окреп.
— Их нужно держать с другими парами, отобранными для праздника.
— Да, хозяин. Реальный бой — это то, что нужно им двоим. Это будет показательный бой, хозяин?
Порцинон покачал головой.
— Тогда до первой крови?
— Нет, — ответил Порцинон. — Мой клиент хочет особого развлечения. Он действует от имени какого-то римского вельможи, который желает отпраздновать семейный праздник, день рождения. Подойдет только самое экстравагантное развлечение. Когда эти двое выйдут на арену, это будет бой до смертельного исхода.
XXIII
К
Марк видел кое-какие приготовления, когда каждое утро его выводили на арену для тренировки, постепенно подготавливая к событию. Как только посетитель Порцинона заплатил за бой двух мальчиков, их сразу же отделили от остальных рабов и поселили в небольшой блок отдельных комнат, примыкающих к помещениям охраны. Эти комнаты предназначались для тех, кому предстояло сражаться. Еду для них готовили специально, чтобы они накопили силу: жирный мясной бульон, вареные яйца, вяленая колбаса с большой порцией чеснока и разбавленное водой вино. Еда была хорошая, но у Марка не было аппетита. Он заставлял себя есть, механически жевал, не чувствуя вкуса. С каждым днем, приближавшим бой, ужас его возрастал.
Когда не было тренировки, взрослых и ребят, отобранных для развлечения римлян, держали изолированными от других гладиаторов. Переговариваться не разрешали. Каждый боец мысленно готовился, забывая о своих прежних товарищах и сосредоточиваясь на необходимости победить и выжить. Каждое утро Марка будил Амат и вел на арену, чтобы лично обучать его владению оружием, которое ему придется использовать в бою с Фераксом. Клиент Порцинона решил, что они будут драться короткими мечами, у них будут небольшие круглые щиты и кожаные кирасы для защиты тела. Для Марка они были тяжелы, и понадобилось время, чтобы он привык к их весу. Амат сосредоточился на технике обращения с мечом. Он познакомил Марка с новыми приемами нападения и защиты.
Другой тренер на учебной площадке работал с Фераксом, обращая внимание на его физическое состояние. В полдень обе пары менялись местами. Марк отложил в сторону меч и щит. Ему было приказано бежать по периметру площадки, часто останавливаясь, чтобы поднимать тяжести. После этого Амат стал тренировать его на быстроту реакции, ловкость. Он ударял длинной палкой по рукам, голове или ногам мальчика, заставляя Марка нырять вниз и подпрыгивать, чтобы увернуться от ударов. Но иногда мальчик не успевал отреагировать и морщился, когда Амату все-таки удавалось нанести удар.
— Если это произойдет на арене, ты убит, — предупредил его Амат.
Марк кивнул и быстро приготовился к следующему раунду, стараясь избежать следующих ударов. Закончив с этим упражнением, Амат позволил Марку короткую передышку. Отдохнув, Марк взял снаряжение и пошел к столбам практиковаться в ударах мечом. Закончив и это занятие, Марк сел на землю, устало обхватив руками колени, поднял голову и спросил тренера:
— Ты думаешь, я смогу побить Феракса?
Амат посмотрел на него удивленно, но ответил:
— Обстоятельства
Услышав это слово, Марк почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. Да, он люто ненавидел Феракса, но вовсе не был уверен, что сможет убить кельта, когда придет время. Он прокашлялся:
— Я слышал, как некоторые ветераны говорят, что, если гладиатор дерется достаточно хорошо, толпа может его помиловать, даже если он потерпит поражение.
— Ни малейшего шанса, — хмыкнул Амат. — Не жди этого от людей, перед которыми будешь драться.
— Почему? — хмуро спросил Марк.
— Они заплатили за восемь лучших бойцов Порцинона, за нескольких животных и за двух мальчиков. Целое состояние. Можешь быть уверен, они захотят оправдать свои деньги. Это не то же самое, что бой на городской арене. Людям нравится смотреть хороший бой, и они благосклонны к человеку, который перед поражением показал неплохую борьбу. Это потому, что они за это не платили. С аристократами совсем другое дело. Они расстаются с большими деньгами, и они недовольны, если не прольется кровь. Если они заплатили за бой до смерти, они и ожидают смерти. — Амат наклонился и легонько ударил Марка по плечу. — Поэтому, когда ты выйдешь на арену с Фераксом, лишь один из вас уйдет оттуда живым. Не забывай об этом. Ясно?
Марк кивнул.
— Тогда вставай. Надо работать.
Перед боем Марк провел бессонную ночь. Он сидел, прислонившись к холодной стене в своей комнате. Иногда он слышал, как кто-нибудь из его соседей ворочается на соломенной постели или что-то бормочет во сне. А один раз до него донесся плач и тонкий пронзительный вой, но охранник прошел по коридору, заглядывая в комнаты, и прикрикнул на плачущего, чтобы тот успокоился. Еще никогда с того самого дня, как у него и его матери украли счастливую жизнь, Марк не чувствовал себя таким одиноким и испуганным, хотя ему многое довелось пережить с тех пор. Он пытался отбросить подобные мысли и сосредоточиться на предстоящей схватке. Амат был прав: его противник постарается взять его натиском и воспользуется своей превосходящей массой, чтобы сбить с ног и убить. Марк должен быть начеку и избегать атак противника. В то же время он и сам не может подойти к нему достаточно близко, чтобы нанести решающий удар. Внезапно Марк поймал себя на том, что размышляет о Фераксе. О чем сейчас думает кельт? Он тоже не спит, планируя свой бой, мучимый страхом, не в силах уснуть?
Наконец в зарешеченное окно под потолком пробился слабый свет наступающего утра, и тонкий луч упал на дверь комнаты. Когда решетка на окне стала отчетливее и в комнате посветлело, Марк поднялся с постели, потянулся, разминая мышцы. Он чувствовал себя усталым, но знал, что месяцы изнурительных тренировок и советы, которые Амат давал ему за прошедшие несколько дней, показали, что он уже не тот маленький невинный ребенок, который бегал по оливковым рощам своего отца. Он был бойцом. Сегодня он испытает свое умение. Если его убьют, тогда все потеряно. Его мать умрет одинокой и забытой. Если он победит, тогда у них обоих будет надежда.