Борьба за трон. Посланница короля-солнца

Эйнсворт Уильям

Полковник, очевидно, не считал нужным подгонять лошадей, хотя и видел чиновников, стоявших за воротами.

Полковнику Тильдеслею, внуку знаменитого сэра Томаса Тильдеслея, который так отличился во время междоусобной войны и был убит в битве при Виган-Лэне, было года тридцать два. Он был женат на молодой и красивой женщине, от которой у него не было детей и которую он скоро потерял.

В то время, к которому относится наш рассказ, миссис Тильдеслей жила у своего дяди в Престоне, и полковник, очевидно, ехал к ней со своей родственницей.

Высокого

роста и крепкого сложения, полковник красиво сидел на лошади, которая как будто и не чувствовала его тяжести. Его красивый камзол, вышитый золотом, с целым рядом пуговиц спереди заканчивался на руках широкими отворотами. Жилет того же цвета и так же вышитый спускался до колен, почти касаясь огромных сапог с раструбами.

Пышный парик из светло-каштановых волос, длинный кисейный галстук, белая шляпа с широкими полями, приподнятыми с боков, украшенная страусовыми перьями, довершали его костюм. В руках он держал тяжелый хлыст, хотя его крепкий гнедой конь обнаруживал такой ум, что для него не нужно было ни хлыста, ни шпор.

Полковник Тильдеслей отличался правильными, красивыми чертами лица и приветливым, благородным обращением, свойственным дворянам этой местности.

Беатриса Тильдеслей представляла полную противоположность своему дюжему родственнику. Ее тонкая изящная фигура красиво обрисовывалась в амазонке из голубого, вышитого серебром камлота. Небольшая бархатная шляпа, сдерживавшая ее черные кудри, была украшена лишь одним белым пером.

Беатриса была брюнетка, с чудными черными глазами и длинными ресницами. Ее лицо отличалось тонкими чертами, а ее зубы блестели, как жемчужины.

– Что вы будете делать с этими людьми, кузен? – спросила она полковника.

– Предложу им отправиться по своим делам, если они пойдут.

– Ну а если не пойдут, тогда что?

– Тогда я должен впустить их в дом и так или иначе от них отделаться. Я спокоен. Они, конечно, ничего не откроют. Отец Джонсон уж позаботится о наших гостях.

– Но ведь они могут заметить почтовых лошадей на конюшне. Ведь не могли же они прискакать сюда без всадников. Как же вы объясните это обстоятельство?

– Почтовые лошади уже отправлены. Чтобы выиграть время, я и приказал задержать насколько возможно таможенных досмотрщиков у ворот.

– При виде их я не могу удержаться от смеха, хотя и должна была бы держать себя серьезно. Какое смешное положение!

– Ну, если наших тайных агентов поймают, положение будет далеко не смешное, – заметил полковник.

– Но ведь, по вашим словам, их не поймают?

– Думаю, что так, ибо отец Джонсон не даст им совершить ни малейшей неосторожности. Но едем дальше.

Минуты через две полковник Тильдеслей приказал привратнику открыть ворота.

Досмотрщики вместе с мистером Каусоном ринулись в парк. Завязались переговоры.

– Вы имеете какое-нибудь дело ко мне, джентльмены? – спросил полковник, вежливо отвешивая поклон.

– Весьма важное дело, сэр, – отвечал

Лейланд. – Мы ищем двух якобитских агентов, которые, по нашим соображениям, укрылись здесь. Отказ вашего привратника отворить ворота еще более усилил наши подозрения.

– Жалею о том, что вас задержали, – возразил полковник. – Но мой служитель совершенно прав. Ему строго-настрого приказано держать ворота на запоре ранним утром.

– Необыкновенная предосторожность, полковник, – заметил Гольт. – Но мы вынуждены просить вас возвратиться вместе с нами назад, к дому. Мы намерены обыскать его, если заговорщики не будут нам выданы. Мы имеем убедительные доказательства их измены в этих вьюках, которые они забыли на корабле, доставившем их из Дублина в Кокергам. Владелец корабля Чарлз Каусон здесь и может опознать изменников.

– Пожалуйста, обыщите весь дом, джентльмены, – отвечал полковник. – Тут вы не найдете никаких якобитских агентов. Но я самым решительным образом должен протестовать против незаконного вторжения в мой дом.

– Может быть, вы не верите, джентльмены, и тому, что полковник Тильдеслей и я едем в Престон к моему отцу? – спросила Беатриса.

– К великому сожалению, нам приходится расстроить ваши планы, – возразил Лейланд. – Мы не можем разрешить полковнику продолжать путь дальше.

Всякие возражения были излишни, и полковник Тильдеслей и его прекрасная родственница вернулись домой в сопровождении таможенных чиновников и Каусона.

Майерскоф, содержавшийся в период, к которому относится наш рассказ, в полном порядке, был построен в начале шестнадцатого века. С того времени часть его была срыта, часть обращена в ферму. Построенное почти исключительно из дуба, старое здание было украшено множеством островерхих башенок. По его фасаду тянулась длинная галерея, освещавшаяся целым рядом окон с частым переплетом; по другую сторону от главного входа находилось большое окно с разноцветными стеклами.

Вокруг дома шел крепостной ров. Каменный мост вел через него к подъезду.

Просторный зал с дубовым потолком, который поддерживался толстыми балками, славился своим огромным камином, над которым развешаны были родовые гербы и оружие Тильдеслеев.

По стенам висели портреты предков хозяина, из которых самым известным был сэр Томас Тильдеслей, дед теперешнего владельца имения.

Широкая дубовая лестница с резной дубовой решеткой вела в верхние покои, уставленные старинной мебелью.

На южной стороне дома находилась очень красивая небольшая домовая церковь, которая, по-видимому, была построена ранее дома. В ней висел образ Святой Девы, которому народная молва приписывала чудотворную силу.

С тех пор как отец Джонсон, о котором нам приходилось уже упоминать, появился в доме, в церкви каждый день служилась обедня.

Майерскоф удостоился посещения Иакова I в 1617 году и Иакова II в 1651 году, незадолго до того, как его храбрый хозяин погиб в битве при Виган-Лэне.