Борьба за трон
Шрифт:
Первым свидетелем со стороны обвинения выступил Лент. Необыкновенной своею наглостью и развязностью, которую не мог сдержать даже Аарон Смит, он произвел на публику самое отталкивающее впечатление. На нем был костюм, обращавший на себя общее внимание: малиновый вышитый камзол, парик с длинными кудрями и галстук из фламандских кружев. Вел он себя в высшей степени нагло, и общее желание было – вышвырнуть его вон из зала заседания.
Несмотря, однако, на его развязность, вопрос, предложенный ему сэром Вильямсом, смутил его.
– Мистер Лент, знаете ли вы подсудимых?
– Очень
– В таком случае, свидетель, потрудитесь указать, где тут сэр Роуланд Станлей? – спросил сэр Роуланд.
– Он сидит направо от вас, – отвечал Лент без колебаний.
В зале раздались смешки. Лент, видимо, сконфузился. Но председатель поспешил на помощь ему.
– Мистер Лент, возьмите булавку у пристава и дотроньтесь ею до головы сэра Роуланда.
Лент взял булавку и тронул сэра Томаса Клифтона.
Хихиканье превратилось в громкий смех, который председателю с трудом удалось прекратить.
Давая свои показания, Лент рассказал далее, как он ездил в Майерскоф, как он передал поручение короля Иакова полковнику Тильдеслею и другим, как он познакомился с подсудимыми, из которых Роуланду Станлею передал приказ сверженного короля о назначении его полковником конного полка, а лорду Молинэ – приказ быть губернатором Ливерпуля.
– Скажите, пожалуйста, сэр, – обратился к нему председатель, – в то время все подсудимые были вместе?
– Да, все вместе.
– Вы утверждаете, что были знакомы со мною раньше этого времени? – спросил сэр Роуланд Станлей.
– Нет, этого я не утверждаю, – отвечал Лент.
– Если я не ошибаюсь, – продолжал сэр Роуланд, – я получил приказ от человека, чрезвычайно похожего на вас, тот самый приказ, который и навлек на меня опасность лишиться жизни и имущества?
– Я передал вам только письмо доктора Бромфильда, – возразил тот.
– Вы получили ответ, сэр Роуланд, – сказал председатель суда. – Вы можете предлагать вопросы, – прибавил он, обращаясь к остальным подсудимым, – но теперь не время входить в препирательства. Позвольте вас спросить, свидетель, знали ли вы в лицо подсудимых Клифтона и Станлея прежде, чем передали им это поручение?
– Нет, я никогда раньше их не видал.
– В таком случае, – продолжал председатель, – не следует придавать ошибке, сделанной свидетелем Лентом, такого значения, которое ей пытаются приписать подсудимые. Он только смешал имена двух подсудимых, которых он не знал хорошо в лицо.
– Подсудимые, которым я передал приказ, дали мне каждый за это по пять гиней, – заявил Лент. – Я могу передать некоторые подробности в доказательство того, что я говорю правду. Сэр Роуланд дал мне две гинеи золотом, остальные серебром. Все подсудимые, получив приказ, целовали его и затем, став на колени, пили за здоровье короля Иакова, королевы и принца Уэльского.
– Почему же вы, свидетель, не говорили об этих фактах раньше? – спросил Дикконсон.
– Я бы и не заговорил о них, если бы от меня не требовали того, чего я не мог исполнить.
– Потрудитесь объяснить, что вы этим хотите сказать, – обратился к Ленту председатель.
– Когда я был во Франции,
После Лента было допрошено еще несколько свидетелей. Затем Дикконсон задал вопрос: все ли улики приведены против обвиняемых?
– Я должен спросить об этом у королевского совета, – отвечал председатель.
Встал сэр Вильяме.
– Мы не имеем надобности в дальнейших доказательствах преступления, – сказал он.
Начались защитительные речи.
– Ваша милость, – начал сэр Роуланд Станлей, обращаясь к председателю суда. – Мы не будем обращать внимание суда и присяжных на все несообразности возведенного на нас обвинения. Мы уверены, что вы сами сделаете это за нас. От нас с величайшей тщательностью скрывают подробности обвинения, но мы надеемся доказать и вам и присяжным, что здесь дело идет о заговоре против нашей жизни, составленном жадными и нищими негодяями с целью овладеть нашим имуществом.
– Милостивые государи, – начал, в свою очередь, Дикконсон. – Мы имеем здесь дело с гнусной интригой, похожей на ту, которою палаты общин опутали Фуллера. Но дело Фуллера не было так плохо, как наше. Вспомним еще и дело Витнея, который, чтобы спасти свою жизнь, обвинил лордов Лигфильда и Сольсбери в том, что они хотели убить короля. Но ложь Витнея раскрылась, и на следующий день он был повешен. Надеюсь, и нам удастся доказать, что возведенное на нас обвинение такого же сорта. Мы Докажем это свидетельскими показаниями.
За речами обвиняемых начался допрос свидетелей со стороны защиты. После их показаний был составлен письменный протокол. Мистер Тафф заявил, что теперь станет ясно для всех, что этот суд подстроен Аароном Смитом.
– Я называю его заговором Аарона Смита, – продолжал Тафф, – ибо он подстроил и подговорил свидетелей. Он нанял Лента и уверил лорда-майора, что он честный человек. Не кто иной, как Аарон Смит, грозил мне судебным преследованием, если я раскрою гнусные его замыслы. Я решился всеми зависящими от меня средствами спасти несчастных обвиняемых от гибели, но могущество Аарона Смита устрашало меня. Я не знал, на что решиться, пока ссора между Лентом и Вильсоном не натолкнула меня на мысль раскрыть их козни.
После прочтения показаний Таффа было допрошено еще несколько свидетелей.
– Господа присяжные заседатели, – начал председатель. – В этом деле для нас есть риск совершить несправедливость, если мы поверим свидетелям короны, то эти люди, несомненно, являются главарями заговора, имевшего целью поднять восстание и призвать к нам французов. Но если мы допустим, что весь этот заговор есть только измышления Лента и рассчитан на то, чтобы воспользоваться имуществом подсудимых, как уверяют свидетели защиты, тогда вы должны оправдать их. Это дело, – продолжал он, после некоторого раздумья, – требует обсуждения, и потому мы сделаем перерыв на два часа. В это время вы успеете разобраться в показаниях, успеете оценить, насколько заслуживают доверия свидетели короны и подсудимых.