Борджиа: Дорога к Риму
Шрифт:
– И ты мне их покажешь!
– Непременно. Особенно ту, играя в которую, требуется читать эмоции соперников. Ведь карты у них в руках, они закрыты. Зато открыты их лица, они не скрывают движения рук, не задумываются и о том, что интонации голосов тоже многое скажут тому, кто умеет слышать, видеть и делать из всего этого правильные выводы.
Разжёг пламя любопытства у девочки. Теперь она меня будет с утра до вечера изводить, прося – а по сути, требуя – научить её столь интересной и полезной забаве. Ничего, раз обещал, значит непременно сделаю. В качестве партнеров по игре привлеку тех же Мигеля и Бьяджио. Первый не отвертится
Я собирался было ещё немного поговорить с Лукрецией, рассказать ей о том, чему она может научиться, если приложит достаточные усилия и вооружится терпением, но тут… Прямо время неожиданных визитов! Родриго Борджиа и вид у него озабоченный донельзя. Не расстроенный, а по-деловому озабоченный. Никак что-то важное случилось? Похоже на то.
– Папочка! – сорвавшаяся с места Лукреция через пару секунд повисла у отца на шее, чему тот ни капли не удивился. Дочь он любил и многое ей позволял. – А ты надолго пришёл?
– Нет, дочка. Давай ты сейчас мне расскажешь о том, что тут у тебя происходит, а потом у меня к Чезаре важный разговор будет.
– Ага, я сегодня…
Взглядом показываю Бьяджио, что тут пошли дела совсем уж личные. Тот понятливо кивнул и бесшумно удалился. Понимает, что одно дело наши с ним отношения, успевшие перерасти в добрые приятельские… и совсем другое вот это вот. Мда, повезло мне с этим человеком, действительно повезло, без тени иронии.
Разговор с Лукрецией занял у главы семейства Борджиа минут, эдак семь, вряд ли больше. Потом он поцеловал дочь и попросил её временно пойти куда-нибудь в другое место. Ну, или она могла остаться тут, а ушли бы он и я. Лукреция выбрала первый вариант и куда-то радостно унеслась. Нормально. А то я человек ленивый, особенно в некоторые моменты времени. Как сейчас, когда очень уж удобно тут, в беседке, себя почувствовал.
– Как я понимаю, случилось что-то важное, но не неприятное для нас, - предположил я, едва только Родриго Борджиа присел на стул, на котором раньше располагалась сестрёнка.
Хм, а ведь я скоро действительно могу начать её считать таковой. В той жизни у меня сестры не было, хотя иногда, уже во взрослом возрасте, я ловил себя на мысли, что не отказался бы от такого расклада. И вот оно, неожиданное воплощение случайных мыслей.
– Понтифик совсем плох, сын. Он совершенно отчаялся и разочаровался в тех докторах, которые его лечат. И обратился к тому, кто использует… опасные средства.
– Туманно. Ты ведь знаешь больше, не можешь не знать по своему положению вице-канцлера. Да и Иннокентий VIII доверяет тебе поболее многих. Или я не прав?
– Доверяет,- согласился тот.
– Просто не хочу смущать твой ум раньше времени такими знаниями.
– Отец, я в последний год усиленно изучал яды и противоядия, лекарства и различные настои, предназначенные для достижения многих целей. Поверь, меня очень сложно смутить.
– Ты не говорил об этом своём увлечении, Чезаре.
– Рано было говорить. Зато теперь, когда я кое-чего добился, в самый раз.
Борджиа понимающе кивнул. Сам он более чем достойно для человека этого времени разбирался в тех же самых ядах. Умному понятно, что где яды, там и защищающие от них средства. Ну да об этом, чую я, мы ещё успеем поговорить. А теперь… он готов был рассказать
– Есть давние убеждения, что если тяжело больному человеку выпустить из жил часть крови и влить туда новую, от юного и здорового, то он может начать выздоравливать. Или умереть. Папа Иннокентий VIII решил прибегнуть к этому средству, пребывая в отчаянии. Подготовка уже идёт, нашли трёх юношей, которым заплатили немалые деньги.
– Трёх? Зачем сразу столько?
– Предложение врача.
– Это не врач, а неуч! – поневоле усмехнулся я. – Если уж решился на такие рискованные меры, то мог бы подумать, что кровь, она разная. Может подойти, а может и убить. А три разных носителя крови одновременно… Понтифик обречён.
– Ты уверен?
– Алхимики не все шарлатаны, некоторые знают кое-что очень полезное, - перевёл я стрелки на эту крайне скрытную и обособленную братию.
– Мне показалось, тебе стоит знать это.
– Стоит! – подтвердил Борджиа. – Теперь, если я уверен в смерти Иннокентия VIII, то могу начать действовать сразу после того как начнётся это… лечение.
Доволен вице-канцлер, разве что руки не потирает в предвкушении готового начаться действа. И у него есть на то весомые основания. Деньги, имеющиеся и те, которые должны поступить от Медичи. Существующие связи в коллегии кардиналов и влияние вице-канцлера, способное перетянуть кое-кого на свою сторону. Сама эта должность, представляющая очень вкусный пряник, которым реально подкупить сомневающегося важного соперника. Плюс сделанные уже с моей помощью подарки в виде голоса юного кардинала Джованни Медичи и скорого прибытия союзных семье Борджиа испанских кардиналов.
Все козыри на руках? Так может показаться, но на деле кое-чего не хватает. Чего именно? Последнего довода королей, то бишь военной силы. И я сейчас ему об этом напомню.
– Ты забыл о ещё одном важном деле, отец, - произнёс я, вкладывая в свой голос максимум озабоченности, дабы привлечь внимание. – И это стоит постараться исправить за то малое время, которое у нас осталось.
– В самом деле? И что это?
– Сила клинков, которые придадут веса словам и голосам. Сейчас у тебя менее сотни наёмников-каталонцев. Они верны нам, Борджиа, уже потому, что не чувствуют себя в Риме своими. И их тоже… недолюбливают. У меня кондотта в полсотни солдат и совсем недавно я договорился о том, что из Пизы придёт ещё одна, чуть большая по численности. Деньги, уж прости, попрошу у тебя, своих не так много осталось. Но и этого мало, ведь я уверен, что вскоре после смерти Папы зашевелится король Неаполя Ферранте со своими солдатами и наёмниками. Орсини, Колонна, иные капитаны кондотт на его службе. Ты можешь быть уверенным в том, что, оказавшись недовольным результатами выборов, он не уподобится бешеному зверю, бросающемуся на охотника?
– Я не враждую с королем Неаполя. У него тоже нет причин считать меня противником.
– Да, согласен. Но он непредсказуем, мы оба это знаем. И лучше быть готовым к худшему.
Родриго Борджиа серьёзно призадумался. Как ни крути, а я произносил вполне здравые слова. Светило солнышко, беседка оставалась в тени, прохладные напитки для утоления жажды тоже никуда не исчезали… чем я и пользовался. А Борджиа думал. Минуты три уже прошло, вот скоро и пять. Ага, вот и выход из полуотрешённого, свидетельствующего о серьёзных мыслях в голове, состоянии.