Борджиа: Дорога к Риму
Шрифт:
– Пора, Чезаре, твой отец ждёт.
– Знаю. Вот сейчас и поедем к нему.
Поедем – это значит в пределы папской резиденции – малого города внутри большого. Туда вообще мало кто мог зайти из числа простого народа. Повышенные меры безопасности, внутреннее кольцо стражи.
Бьяджио, весь из себя сосредоточенный, явно старается изо всех сил соответствовать положению доверенного лица и просто телохранителя. Забавная местами личность. Лишь недавно удалось отучить его обращаться ко мне словами «синьор Чезаре», когда вокруг нет постороннего народа. И вообще, скромный… для наёмника Мигель вот по этой причине любит подкалывать,
Секретов то от Корельи не было, в курсе друг детства, что Родриго Борджиа нацелился на самый верх. Вот и пообещал, если всё осуществится, устроить такую гулянку, что весь Рим содрогнётся. Отборное вино, самые роскошные и утончённые куртизанки минимум по пять на каждого из особо приглашённых гостей. Всё в традициях древнеримских оргий. И на попытки Бьяджио отползти в сторону по мотивам «я ж не из числа знатных семей и вообще простой наёмник» внимания не обратил. Так что быть Моранце одним из почётных гостей на этом пиру и без малейших вариантов.
По дороге в Ватиканский дворец я получил возможность посмотреть на разом изменившийся Рим. Город притих, испуганно смотря на происходящее, ожидая и надеясь. Уже начинали мелькать подозрительные такие личности, ранее выползавшие на улицы лишь с наступлением темноты. А сейчас… вечер, это да, но ранний, едва начавшийся. На нашу небольшую группу из семи человек – я, Бьяджио и пять наёмников – конечно же, никто не бросился бы, но вот одиночного всадника могли бы попробовать сбить с коня, дабы поживиться деньгами, украшениями, да просто богатой одеждой, наконец. Для римского отребья годилась любая добыча.
Вот ведь, шпана подзаборная! Уже начали грабить прохожих прямо на улицах. Прямо сейчас какая-то шваль прижала одного хорошо одетого горожанина к стене дома и, под угрозой кинжала, приставленного к животу, деловито обчищала. Непорядок, как ни крути. Поднимаю руку, приказывая остановиться. А затем… показываю на четверых нарушителей общественного спокойствия в особо грубой форме. И лишь несколько слов:
– Одного поговорить. Во-он того, побогаче одетого.
Наёмникам дважды объяснять не требуется. А брать пленных так, чтобы проблем не возникло, этому их в кондоттах – если кондотты не откровенный мусор – хорошо учат. Вот и сейчас зарядить арбалеты не заняло слишком много времени. Самое забавное то, что все четверо представителей криминалитета мелкого пошиба так и не прекратили заниматься своим делом. Видели, что не сильно далеко от них остановилась группа всадников, но так и не сообразили дурными своими головами относительно возможного риска. Причина? Привычка того, что в дни безвластия никому ни до чего нет дела. По большей части так оно и есть, но у меня на их беду… несколько извращённое чувство юмора.
Стрелять из арбалетов с такой близкой дистанции – попадания практически гарантированы. Особенно в нашем конкретном случае. Три трупа, один же, воя, держится за простреленную ногу. Убежать в таком состоянии… крайне сложно. Зато жертва ограбления, во-он уже где, убегает резво, быстро, даже не попытавшись поблагодарить своих спасителей. Ну, да я не в обиде. К тому же понимаю его желание свалить куда подальше. На нас ведь не написано, кто мы такие будем.
– Стефано, Лиджо! Тащите сюда этот мешок навоза.
Хорошие солдаты у Эспинозы.
Зато того, с простреленной ногой, первым делом повязали, скрутив руки коротким куском верёвки. Для профилактики ещё и кулаком по зубам двинули, чтобы стоны и вопли не раздражали. О как, результат налицо! Поняв, что его стоны тут никого не радуют, раненый заткнулся, вскрикивая уже пореже, ведь тащили его не особо обращая внимание на рану.
– Что скажешь, разбойная твоя душа?
– Что вам надо, то и скажу… Ох!
Понятливый! Права качать не пытается, готов к полному сотрудничеству. Неудивительно, учитывая, как быстро трое его подельников превратились в лишённые жизни кучи инертной материи.
– Разбойник?
– Ну, я это…
– И это, и то. Тебе вторую ногу прострелить или лучше оскопить для начала?
Связанные руки инстинктивно прикрыли весьма дорогую для всего мужского рода часть тела. И жа-алобные такие звуки:
– Грешен, господин. Отпустите. Я же вам ничего не сделал. Как можно, на знатных синьоров руку поднимать.
– Ибо поймают и шкуру с живого спустят, - усмехнулся я. – Ты как, простой «труженик ножа и дубины» или чуток повыше будешь?
– Простой я, совсем простой…
– И значит совершенно бесполезный. Где-то здесь поблизости удобное место было, чтобы верёвку перекинуть… с петлёй на конце.
– Простите глупого Альберто, - бухнулся на колени разбойничек, решив наплевать на так и торчащий из ноги арбалетный борт. И ведь даже не пытается стонать. Вот что страх животворящий с такой публикой делает. – Обманул, как есть обманул. Я тут главный был.
– Над всеми-всеми?
Обострившимся перед прямой угрозой смерти разумом Альберто, судя по всему, понял, что опасно не только преуменьшать, но и преувеличивать. А ну, как и впрямь повесят! И повесил бы, не люблю этих долбанных гоп-стопщиков, одинаковых, как я понял, во все времена и эпохи.
– Альберто не маленький человек, но и не большой. Но Альберто может быть полезен. Хочет быть полезен!
– Лиджо, выдерни болт из ноги этого «желающего быть полезным», перетяни рану, чтоб кровью не истёк. С собой возьмём, чтобы позже я мог с ним по душам побеседовать.
Вот не планировал особо копаться в делах римского отребья… в ближайшее время, но раз уж так карта легла, то немного придётся. Не в ущерб прочему, конечно. Полезно знать не только о верхах Вечного Города, но и о низах. Порой именно среди подобных людей ходят крайне интересные слухи, да и использовать кое-кого из местных уголовников в качестве поставщиков информации будет разумным ходом. Особенно, если альтернативой долговременному сотрудничеству в качестве информатора будет, в лучшем случае бегство из Рима, ну а в худшем та самая виселица, про которую я этому самому Альберто уже напомнил.