Боричев Ток, 10
Шрифт:
— А холодец? — не сдавалась Лена.
— Никаких холодцов!
— Ай, сумасшедший дом, — пробурчала бабушка Века и пошла в кухню. Крутить селедку на форшмак. Заодно поставила варить яйца. Не стала откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И правильно сделала. На сложные произведения, украшенные затейливыми архитектурными излишествами, ушла куча времени. Мама слишком поздно поняла, что проще было подать паштет, форшмак и прочее в натуральном виде, как всегда. Она не учла, что все это надо было приготовить, а потом
Разногласия вызвало оформление. Мама и Нина настаивали на эстетике. Бабушка Лиза в первую очередь руководствовалась жизненным опытом:
— Форшмак с огурцом и помидором? Это уж чересчур… прогрессивно.
— Ба! Зато как красиво: серый фон оживить яркими мазками. — В Нине проснулся художник, который настойчиво требовал прекрасного.
— А что ты предлагаешь? Без украшений никакого смысла, — сникла мама.
— Вареное яйцо. Вырезать розочки. Вполне безопасно, — подсказала бабушка.
Пришлось варить дополнительные яйца и делать розочки. Уже гости начали приходить, а они втроем резали и мазали, мазали и украшали. Бабушка Века с Леной в знак протеста исчезли еще утром.
Валерик висел в окне и ликующе выкрикивал, как мажордом:
— Дедушка Рафаил с бабушкой Розой!
— Бабушка Мира и дедушка Сема!
— Тетя Соня с дядей Ароном!
— Тетя Мира и Янка!
— Бабушка Сара одна! Без дедушки Яши!
— Тетя Тамара с какой-то девчонкой!
— Тетя Катя!
Посреди комнаты, вытянувшись от оконного проема к двери, ждали столы. Их принесли от соседей. Объявив очередных родственников, Валерик кубарем прокатывался под столами и ждал поздравлений в кухне.
Нина открывала дверь, а бабушка и мама, не прекращая резать-мазать-украшать, приглашали:
— Проходите, пожалуйста. Проходите и садитесь. Мы сейчас. Одну минуточку.
Гости прижимали Валерика к животам и вручали подарки, сопровождая напутствием: «Носи и порви на здоровье!» Именинник стал счастливым обладателем двух пар варежек, полосатого колючего шарфа, свитера с оленями, шапки-ушанки и валенок с галошами. Он уже собирался плакать, но Ирочка Лубан подарила детское домино. Уселись играть на полу в темной комнате. О них спотыкались пришедшие без объявления. Да и необходимость в церемониях отпала, потому что зачем объявлять Фиру, Голду, Лубанов и всех-всех? Они же свои.
Все одобрили бутербродное начинание, полюбовались, повосхищались, но красоту не рушили. Ждали хозяек. Бабушка Лиза покричала в фонарь:
— Лена! Лена! Века у тебя? Хватит уже прятаться. Идите сюда.
— А что такое? — удивилась Лена. — Мы кому-то нужны?
— Хоть бы помогли, — проворчала бабушка Лиза. — Мы уже с ног сбились.
— Да? А чего вы сбились? Тамара сказала: бутерброды легко. Экономия времени, — напомнила бабушка Века.
— Идите уже, — попросила мама. — Нашли когда капризничать.
— Ладно. Открывайте двери, —
И пришли. И ушли. И снова пришли. Торжественно вносили оливье, селедку под шубой, цимес, фаршированную рыбу. Победоносно шествовали сквозь кухню, темную комнату и водружали салатницы, вазочки и блюда на крахмальные скатерти. Завершающим аккордом явился холодец, пренебрежительно отвергнутый накануне.
— Совсем другое дело! — восхитился дедушка Рафаил, потирая руки.
— Ха! Чтобы Века поддалась на эти штучки, — оживился дедушка Сема и потянулся к графину с вишневой наливкой.
— Некоторые не ценят современные изобретения, — заметила тетя Тамара. — В лучших домах…
Но ее никто не услышал. Все увлеклись старомодными салатами. Дедушка Рафаил приподнялся и сказал тост:
— Чтоб я так жил, как этот стол! Так скажем спасибо хозяйкам и уже выпьем за именинника. Пусть будет нам здоров. А где этот шибеник?
— Найдется, не беспокойтесь. Попробуйте рыбу под маринадом, — предложила сияющая Века. Она таки оказалась права!
— Пойду поищу, — вызвалась Нина.
Появился повод сбежать. В распахнутое окно было видно, как вдоль улицы бродил Аркаша, мечтательно созерцая даль. Он больше не прятался за тополем, потому что мама отменила честное пионерское. Никто не настаивал. После вагона с повидлой прошел год. Все давно остыли. Но заходить в дом Аркаша не осмеливался. Боялся нарваться на Олю.
Нина подкралась сзади и хлопнула его по плечу:
— Гуляешь?
— Ага… Чего так долго не выходила?
— Бутерброды делала. Хочешь?
— Да ну… Я же с работы.
Он ушел из школы после восьмого класса и устроился в ресторан. Учеником кондитера. Поэтому после работы есть не мог.
— И Ромочка у вас? — поинтересовался Аркаша.
— Где ж ему быть?
Надоело это Отелло. Нашел к кому ревновать. Ромка — это Ромка. Они еще в колясках дружили. Сто раз говорила, но бесполезно.
— Вчера опять с ним в карты играла?
— Откуда знаешь?
— Так на весь Боричев Ток кричала: «Я выиграла! Я выиграла!» — передразнил Аркаша тоненьким голосом. Весьма противным, надо сказать.
Подумаешь! Великое преступление. И нечего было за тополем подслушивать. Мог с ними вместе сыграть. Делов-то куча. Мавр венецианский нашелся. Недавно такое устроил! Нина решила: раз у нее теперь есть знакомый почти кондитер, надо заказать Ромке на день рождения торт с персональной надписью. Аркаша сразу согласился, что было подозрительно. Но Нина утратила бдительность и решила, что он перевоспитался. Как же! Вручил коробку, перемотанную бечевкой, и нарочно завязал покрепче, чтобы она раньше времени не обнаружила драный ботинок. Правда, опомнился и помчался сломя голову. Поймал возле дверей Лубанов и вручил другую коробку, настоящую. Сказал, что нечаянно заказы перепутал. Только через неделю раскололся.