Бороться и искать
Шрифт:
– Сейчас, сейчас!
– откуда-то из глубины появилась женщина в чепце и белом фартуке, надетом на длинное платье.
– Напугали вы нас здорово, мистер Поттер. Вот, пейте. Все уже выписаться успели… теперь это… а вы все еще у нас. Теперь выпейте это, и вам придется здесь пробыть еще не один день, и последнее, прежде чем вас можно будет выписать. Ну-ка, что у нас?
– и мадам Помфри принялась водить палочкой, накладывая диагностические чары.
– Что ж, лечение вам все еще требуется, именно это я и говорила, но ваша жизнь больше вне опасности. Мисс, вы бы шли, праздник, как-никак, - она сочувствующе
– Мадам Помфри, вы сами говорите - праздник. Можно я немного посижу с Гарри, если ему это можно?
– Гермиона просительно улыбнулась медиковедьме.
– Как же вам повезло, иметь таких друзей. Хорошо, но не долго. Как только он зевнет, вы уходите. Договорились?
– Как только он начнет зевать, я ухожу!
– согласно закивала Грейнджер.
После ухода Помфри повисла тишина.
– Мне очень жаль, мой лучший друг, - нарушила тишину юная девушка.
– Мне очень, очень, очень жаль.
– Я это уже осознал. Но как же это больно. Прости, но я не хочу говорить об этом. Ты мне лучше скажи, что ты, такая красивая, здесь делаешь?
– Рождество, - она пожала плечами, не считая больше нужным дальнейшие объяснения.
– Рождество. Значит, там идет бал. А Сириус мне обещал, что мы проведем его вместе, - на этих словах Гарри закрыл глаза и прерывисто вздохнул.
– Тогда почему ты здесь, а не там?
– В моей жизни будет еще достаточно балов, на которых я натанцуюсь. Но в моей жизни вряд ли будет еще один такой друг, как ты.
– Герми, я… А что со мной?
– до Поттера только теперь дошло, что он так и не знает, почему он здесь.
– С тобой… Я могу тебе сказать только мои догадки. Никому из нас не сказали, в чем дело. Мне пришлось выяснять это самой.
– Я тебе верю. И зная тебя, вряд ли они будут далеки от истины. Только подожди. Добби.
– Гарри Поттер, сэр! Добби так жаль сэра Гарри Поттера…
– Добби, не надо. У меня болит голова, да и времени не так много для разговора. Ты лучше скажи, здесь есть кто-нибудь еще, и нас никто не подслушивает?
– Здесь только подруга Гарри Поттера, сэра, и женщина, которая лечит сэра Гарри Поттера.
– А ты не можешь определить, есть ли здесь какие-нибудь заклинания, которые… ну, не знаю, могут быть наложенные для запоминания разговоров?
В этот раз Добби молчал дольше.
– Нет, Гарри Поттер, сэр. Здесь больше ничего нет. Только на господине есть чары, которые говорят женщине, что вы проснулись или вам плохо.
– Хорошо, Добби, спасибо. Ты можешь идти.
– Разведка?
– иронично приподняла бровь Гермиона.
– Ага. Так что там со мной?
– Когда МакГонагалл повела тебя к директору, то сразу же начались предположения, что случилось. А через несколько минут все ощутили, как пол под ногами дрогнул сначала раз, потом другой. Но не как при землетрясении, а будто бы… как бы сказать… Чувствовал хотя бы раз, когда забивают свои под строительство, как дрожит земля? Вот именно такое чувство. Я потом поспрашивала тех, кто был в то время здесь, в лазарете. Тебя принес через камин на руках Снейп, следом пришли Флитвик и МакГонагалл. Вокруг тебя сразу же началась жуткая суета, и начали одно за другим вливать зелья. На тот момент еще хватало серьезно раненых, но возились
– Не знаю. Я сам не понимаю, что тогда произошло. Помню, что директор сказал мне о гибели Сириуса, и на этом все…
– Что ж, рано или поздно все выяснится.
– Герми, мне аж стыдно. Ты такая нарядная, красивая и сидишь рядом со мной, хотя должна танцевать.
– Если кое-кто не потерял всю память, то этот кое-кто должен вспомнить, что приглашал меня на Рождественский бал. Я приглашения приняла, вот мы и проводим его вместе.
– Герми, я… Прости, если…, но… В-общем, я…, ты…, мы… не, я…
– Как информати-и-вно-о-о, - насмешливо протянула она, - куда же делось твое красноречие? Ладно, - сдалась она, видя волнение Гарри, и боясь, что ему из-за этого может стать хуже.
– Просто, тогда, из-за статей Голоса, меня сочли подходящей невестой для вторых, третьих сыновей. Умная, для магглорожденной - довольно сильная, с приданым. Так что мне и самой выгодно, чтобы меня считали не только другом, но уже и вероятной невестой некоего юноши. Так что не бери в голову, я всегда отдавала себе отчет, что для тебя я только друг.
– Герми, спасибо! И прости меня.
– Не за что благодарить. А вот просить прощения - да. Видишь ли, про Австрию, штопку белья и охоту на садовых гномов я говорила только одному человеку, и как эта информация попала к Голосу, я просто ума не приложу.
– Герм? Ты… ты…
– Будь осторожнее, друг мой. Ты допустил слишком много ошибок в прошлом году. И прячь взгляд. Мимикой ты владеешь превосходно, а вот зеркалом души - нет, - девушка встала, разглаживая платье, потом наклонилась за корзинкой и поставила ее на кровать.
– Или прячь глаза за ресницами, или не смотри на него так часто. Столько любви и нежности, сколько появляется в твоих глазах при взгляде на него, твой взгляд не выражает ни к кому. Ты сам себя так сдашь. Ладно, не буду тебя больше утомлять, ешь, это немного вкусностей с праздничного стола, и выздоравливай поскорей.
Процокав каблучками, девушка покинула Больничное крыло, оставив за спиной сидящего в одиночестве брюнета, бессмысленно таращившегося на корзину на своих коленях.
* * *
– Северус, что произошло? Мне нужен отчет очевидца.
– Милорд…
– СЕВЕР!!!
– двери кабинета распахнулись, и туда разъяренной мантикорой влетел встрепанный лорд Малфой. Не обращая внимания ни на Лорда, ни на троих Лестрейнджей, Розье, Эйвери, Нотта, Гойла, Кребба, Паркинсона, Руквуда и Макнейра, он кинулся к своему любовнику. Не для того, что бы обнять, а чтобы одним ударом свалить его на письменный стол и навалиться сверху, прижимая спиной к столешнице.