Бороться и искать
Шрифт:
– Это тело наверняка любит вкусно покушать, сладко поспать, долго потягиваться. Любит, когда чешут спинку, гладят, ласкают, целуют и любят. Когда оно послушно каждому твоему движению, каждой твоей мысли, когда зеркала свистят тебе вслед, восхищаясь твоей красотой. Вы же не скажете мне нет, Милорд?
– Гарри замер перед Гонтом, прикрыв глаза и томно улыбаясь.
– Любит… - согласился Лорд, и, положив ладонь на горло стоящего перед ним, слегка сжал.
– А еще это тело любит власть, и не любит, когда не отвечают на его вопросы.
– Тц-ц-ц, какое оно у вас требовательное, - поцокал языком Гарри.
– Просто, понимаете, вот я сейчас здесь, а у меня перед глазами стоит картинка: ночь, полная луна, или неполная, но этот факт
– не обращая никакого внимания на руку на горле, Поттер склонил голову набок и прищурил один глаз.
– Напоминает, - серьезно кивнул головой Лорд.
– А еще напоминает, смутно так, что в ответ летели заклинания совсем не первого курса. И что-то там было странное…
– Они летели с двух сторон, - с готовностью подсказал Поттер.
– Только вот, вы оказались куда более метким стрелком. Увы. Если бы не я, со своей готовностью к самопожертвованию… - и парень благочестиво возвел очи к небу. Или к потолку, в данном случае.
– Само-пожертвованию?
– переспросил Гонт, как будто ослышался.
– И в чем же заключалось это… само-пожертвование?
– Как?! А вы не в курсе?!
– возмущенно воскликнул на это вопрос брюнет.
– Все, я оскорблен в своих самых лучших чувствах. Я, понимаете ли, жертвую свою кровь и магию, не давая помереть на месте одному мелкому блондинчику, называю его своим побратимом, а про это никто ни-ни?! Это что же, мне теперь придется объяснять, что Дракуся продолжает любить двух магов, как родных, что ему будет очень больно, если будет больно им, и что будет больно мне, если будет больно ему, потому что больно им и что будет ну, о-о-о-очень больно тому, кто сделает больно им, потому что будет больно ему, и из-за этого будет больно мне? Так, что ли? А Дамблдор нехороший человек - сам же назначил эту отработку, меня встретил и в лазарет, а братика моего новорожденного - в темные, мрачные, сырые подземелья!
– Гарри едва слезу не пустил от припомненной обиды.
– Побратим, - наконец вычленил из наверченного словесного кружева главное Лорд.
– Магический побратим. Это, конечно риск, но не объясняет, почему нет?
– А я что, все еще не сказал?
– натурально удивился Гарри.
– Извините, сами понимаете, старость - не радость. Хотя - и молодость не жизнь. Вы не припоминаете некий зальчик, с колоннами и чУдным зеркалом с необычными свойствами?
– ?
– А вы не припоминаете, каким образом заполучили некий камешек?
– ?
– А вы не помните, что вы ответили на мое «Ты мне должен?»
– Нет.
– Должен, должен, и предложили отдать Авадой. Меня цена не устроила, значит, у вас передо мной все еще есть Долг. Не Жизни, я был корыстен в тот момент, но Долг-то от этого никуда не делся.
Лорд наконец отпустил горло Поттера и даже немного оттолкнул его от себя.
– Признанный Магический Долг. Поттер, что ты делаешь в Гриффиндоре? С такими задатками?
– Прячусь. Ведь самое темное место под пламенем свечи.
– И? Чего ты хочешь в обмен на этот Долг?
– Не знаю, - пожал он плечами.
– У меня все есть. Драко, а ты?
– Свобода, - глухо ответил тот, не раздумывая.
– Свобода?
– переспросил Министр, прекрасно поняв, что за свобода, но желая получить полный ответ.
– Вы Министр Магии, а не Волдеморт. У Министра есть служащие Министерства, и у него нет клейменных слуг, - внес требуемую ясность Драко.
– А если нет?
– в принципе, освобождение от меток отвечало и планам Лорда, только не в такой ситуации.
– Если с ними что-то случится, мне будет плохо. Очень-очень плохо. Только вот, в Англии меня кроме них ничто не держит, и в этом случае я буду свободен в своих передвижениях и действиях. Мы с Гарри неплохо устроимся на любом месте, а вот вы останетесь здесь.
– Совсем как я когда-то, - совершенно неожиданно для
– Если можешь что-то получить, требуй все, и тогда что-то, да получишь. Господа, думаю, вы понимаете, что ваша… просьба, скажем так, чересчур расплывчата и не слишком возможна. Если снять Метку абсолютно со всех, то проблемы мне, ...да и не только мне, будут обеспечены.
– Мы понимаем, - перестал корчить из себя клоуна Гарри.
– Но и вы поймите нас. Лорд Принц и лорд Малфой вчера попытались активизировать некие узы, но как вы себе это представляете? Даже если бы у них вдруг такое и получилось, я бы избегал их любой ценой, способом и средствами. Я не буду связывать свою жизнь, пусть даже на короткий ее отрезок с теми, кто подчиняется чужим приказам. А вдруг вы им прикажете меня обезвредить и преподнести вам на блюдечке? К тому же это противоречит моему кодексу. А они, из-за наличия некоей вассальной магической связи, сопротивляться этому приказу не смогут. Или вы им прикажете сделать что-то, что будет идти вразрез и с их убеждениями, и с моими моральными ценностями. Дело не только в нравится-не нравится, дело в том, что я никогда не буду иметь дел и отношений с теми, у кого есть Хозяин.
– Гарри, ты не находишь, что это тема не для…?
– Гонт обвел рукой приглашенных, ловящих каждое слово.
– И, наконец, представь нас.
– Знакомьтесь, дамы и господа. Лорд Драко Люциус Орион Блэк!
Дракончик со шрамом и после перехода в род Блэков и принятия обязанностей его Главы
* * *
Отступление 2
Бывшая леди Малфой, в девичестве Блэк, сидела в кресле и вяло обмахивалась платочком. Она до сих пор находилась в шоке, однако, никто не обольщался: Рудольфусу уже пришлось наложить на свою супругу заглушающее заклинание, дабы прервать ее торжествующий хохот и язвительные высказывания бывшему зятю по поводу его методов воспитания Наследника, напрасных ожиданий и прочего. И все, ВСЕ присутствующие помнили, что эти две дамы - родные сестры. А что они с Малфоем в разводе… Одно другому не мешает - от дома ее не отлучили, видеться с сыном не запретили, к советам прислушиваются. Как только леди придет в себя, Люциусу Малфою обеспечен полноценный семейный разговор с представительницей рода Блэк.
А сама леди Блэк в данный момент пыталась разобраться в собственных чувствах. С одной стороны, она была невероятно зла и на бывшего мужа, и на его партнера. Сколько раз она предупреждала их, что ни к чему хорошему их методы общения с Драко не приведут?! Сколько раз она им говорила, чтобы они начали думать, а не только решать, кто будет сегодня сверху? Помимо злости, была и тревога: она прекрасно знала о проклятье на Роде Малфоев, и что будет теперь, когда Люциус лишился единственного Наследника? Сжалится ли над ним магия, позволив родить Наследника Рода Малфоев, или придется делать так, как сказал Поттер: передавать титул и Род лорду Блэку?
И где-то в самом уголке сознания теплилась мысль, которую женщина старательно от себя гнала. Гордость. Гордость за сына, и за свой Род, который получил наконец-то Главу, которым мог гордиться по праву. Как бы жестоко это не было по отношению к Люциусу. Что ни говори, а сын оказался настоящим Блеком!
* * *
Несостоявшаяся невеста стояла рядом с родителями и слушала, что ей негромко говорит мать. А лорд Паркинсон помалкивал. После того, как он начал предъявлять подошедшей дочери претензии к ее поведению и уму в очень грубой форме, его не менее грубо оборвала собственная супруга, до сих пор в глазах других думавшая только о выгодном замужестве дочери, модных тряпках, драгоценностях и свежих сплетнях. И сейчас, вытирая со лба обильную испарину, он был вынужден молча выслушивать все соображения не столь жены, сколь матери Рода, по поводу его глупости и недальновидности. Что их девочка сумела совершить невозможное, пробудив уже погасшие искры Дара, что младшего Малфоя лучше иметь в нейтралитете, чем врагом, что…