Борозда. Часть 1.

Сысоев Ерофим

Погруженный в эти мысли, я довел коня до выгона, поздоровался и поболтал с нашими тетками об их насущных проблемах, и только было нацелился завести лошадку за ограду, как мое боковое зрение зафиксировало какие-то судорожные движения.

Я повернул голову. В пятидесяти шагах, у здания нашей управы, выпрыгивал из штанов староста, делая мне пригласительные знаки.

– Иди, родимый. Во имя Природы, - подсказала одна из теток.
– Конька твоего мы в загон сами поставим, даже не беспокойся...

И я двинулся к управе.

– Агаа-а!
– завопил староста с порога, не

в силах, видно, дождаться, когда я подойду вплотную.
– Явился не запылился! Зайди-ка, зайди-ка...
– И он бочком и задом стал пятиться в дверной проем, делая мне приглашающие жесты руками, сложив ладони бубликом у низа живота, как делают порой наши женские гражданки во время танца на выгоне.

Я прошел в старостину комнатку и, не спросившись, сам по себе уселся в кресло.

– А что дерзим сразу? Отчего дерзим?
– завопил староста, умащиваясь на своем сиденье по другую сторону стола.
– Что это усаживаемся без спроса? Нам власти-то теперь по боку, что ли? Мы в любимчиках теперь у смотрящей, так? Так нету больше твоей смотрящей, тютю! Сменили твою смотрящую, сменили Каму-девочку.
– Старосту буквально распирало от новостей.
– Сменили и тут же забрали... Невидные такие человечики с неба прибыли и Каму твою как есть за грудки...
– к себе в летучую машину. Тютю, Кама! Летает теперь.

Я всё помалкивал, а староста не унимался:

– А у нас теперь новая девочка смотрящей, шатеночка хорошая.
– Начальник сделал убедительное лицо.
– Енисей, кстати, зовут. Что скривился?

Я, наверно, и вправду скривился, вспомнив свой морок возле светящейся сферы, этот призрачный спортзал с Амуром, Ангарой и Леной. И с Енисеем, конечно же, тоже.

– И давно ее?.. ну, сместили, - подал я наконец голос.

– Тебя забыли спросить!
– вдруг взвинтился наш начальник.
– Много будешь знать...
– Староста грозно выпучил на меня глаза.

– Неужели состарюсь?
– поинтересовался я устало.

– А ты откуда знаешь?
– вдруг испугался он.

– От Матильды...
– шепотом пояснил я, нагоняя туману.

– Ты не очень-то...
– предупредил староста.
– Тут тебе не подлод...
– И он чуть не поперхнулся, понимая, что сболтнул лишнее.

– Вам, вроде, этот допуск не по должности, Порфирий Викентьевич, так ведь?..
– неспешно осведомился я.
– Потихоньку закрытые документы читаете? Скучаете, видимо, у себя в управе-то?

– Ты это...
– побледнел староста.
– Ты не того... Что тут такого, если старый человек чего-нибудь почитает?!
– И он даже вскочил со своего места.
– Ты сам-то куда с шахты девался? Тебя обыскались тут все! И роботов двоих с собой утащил, это что же такое?

– Не я утащил, а они меня утащили. К периметру привели, в машину сунули - так неделю и просидел в щели какой-то в лесу. Запертый, под замком, на одних пирожках.

– Это зачем это они?
– удивился начальник.

– Так вы их и спросите зачем...

– Эх ты, мил человек!
– Староста даже хлопнул себя по колену ладонью, видя мою неосведомленность.
– Дык нету ведь роботов этих нигде! Пропали. И сигналов от них никаких. Разрядились поди подчистую, пока тебя караулили.

Я неодобрительно покрутил головой.

– Зачем я им сдался-то? Они как меня заперли, так больше и не появлялись.

– А как

же освободился-то ты?! Как освободился?!
– завопил староста, думая, что поймал меня на путаных показаниях.

– Веревку зубами перегрыз, - важно сообщил я.
– И косяк дверной подрыл сучком каким-то подвернувшимся. Так и вылез.

– Молодец...
– закрутил головой староста.
– Ты за подлодку-то это... извини. Не говори уж никому. А я то сам ни-ни. И ничего мне тут не скучно, зря ты. Мне бы до пенсии годик... а ты не говори никому... я тебя Енисейке как есть представлю-рекомендую, а ты и у ней в любимчики выбьешься. Чего тебе? Мужчина ты способный - вон, кран какой-то держал. С паром...

– Забудьте, Порфирий Викентьевич, эту историю с краном и паром, добром вас прошу. Сами же целее будете. Это не вашего уровня сведенья, вы уж не обижайтесь. А то человечики и вас увезут куда подальше на своей летучей машине.

Староста поёжился.

– Народ-то наш хороводом ходил под тарелкой, когда они прилетали?

– Еще бы!
– Староста видимо обрадовался перемене темы.
– У нас никак без этого. Мы за Прогресс и Эволюцию, ты же знаешь...

– А как же...
– важно подтвердил я.

– Ты вот что...
– вдруг засуетился начальник.
– Ты же отсутствовал... У нас изменения. Кота, во-первых, в дом не тащи - скажи ему, пусть впадину себе отыщет по сердцу, и там чтоб теперь сидел. Кенгуру тебе тоже подыщем поспокойнее. Кухню очистить!
– Голос его с каждой фразой теперь обретал всё больше металла.
– Никаких уток, ничего в доме, никакой еды... Готовят только квартальные стряпчие. Готовиться к иссечению селезенки! И никакой зеленики! Полный запрет. Иди теперь...
– Он устало махнул на меня рукой.
– Измучился я с тобой.

Я поднялся с кресла и вышел из здания управы наружу.

Похоже, подумалось мне, времени власти тут зря не теряли. Вот так себе думаешь: мол, натерпелся с разведгруппой с опасном походе... А оказывается, что можно было никуда не ходить - приключения сами тебя находят, прямо по месту жительства.

И я отправился к теткам у выгона.

Долго упрашивать наших гражданок женского пола мне не пришлось. Я повторил им в деталях только что выдуманную историю моего похищения, а они мне, перебивая друг друга, рассказали о новостях в поселке. Готовить в домах с прошлой недели действительно запретили, якобы из-за селезенки. Из центра пришла разнарядка, что орган это вредный, ибо мешает растормаживать вторую сигнальную систему...
– тут глаза рассказчицы сузились до щелок от важности - ...и потому подлежит удалению. Сроку на подготовку к резекции нам дали из центра месяц. Зеленика теперь запрещена полностью, а чтобы граждане не химичили дома на своих частных кухнях, эти последние надлежит в недельный срок освободить под кенгуру, которых будут интегрировать в гражданское общество, пока что неясно зачем. В каждом проулке срочно заводится общая кухня, где на всех будет готовить выбранный старостой стряпчий, присматривать за которым в ходе работы поставят трехпалого. Всех домашних котов надлежит свести к управе, чтобы не мешали интеграции, а там их распределят по впадинам, где животных будут мыть и купать специально назначенные управой гражданки. Для проживания котов возле впадин уже возводятся специальные уютные домики.