Борраска
Шрифт:
— Иди на другую сторону! Развяжи ремни там! — голос Кайла был высоким и истеричным, взгляд диким, почти безумным.
Я бросился к другой стороне и трясущимися неловкими руками попытался сделать то, что он велел.
— Ох, мальчики! — донесся откуда-то из глубины здания голос Джимми.
Я только что освободил колено Кимбер и сейчас трудился над ее запястьем. Услышав голос Джимми, она захныкала и зарылась лицом мне в плечо.
— Вы думаете, что спрятались? Я знаю, где вас искать. Я точно знаю, где лежит эта девчонка.
— Я тебя убью на хуй, Прескотт, ебанутый
Вместо страха его переполняла ярость, и это пугало меня еще больше. Я освободил запястье Кимбер от последней петли и закричал:
— Давай!
Мы сдернули Кимбер с постели и быстро поняли, что ноги едва держат ее. Она явно была под наркотиками и еле дышала. Мы взяли ее под руки с двух сторон и со всей возможной скоростью бросились в ближайший дверной проем — прочь от Джимми.
Там оказалась еще одна общая спальня, но в этой большинство коек были пусты. Из дверного проема в конце комнаты лился солнечный свет, и мы с Кайлом ринулись к нему под негромкие вскрики боли, которые издавала Кимбер. Мне казалось, что мое сердце не может быть разбито сильнее, но я ошибался, потому что в следующий миг это случилось.
Я едва не выронил Кимбер, когда встретился взглядом с одной из женщин. Ее глаза были запавшими и лишенными выражения, и, когда я повернулся к ней, она сразу посмотрела в сторону, словно не хотела видеть меня.
— Уитни, — слабо выдавил я.
— Сэм, блядь, живее!
— Я не могу, — я обернулся к ним, слезы заливали мое лицо, и Кайл тоже заметил ее.
— Я не могу… Я не могу остаться, — сказал Кайл, продолжая идти к двери. — Я должен увести Кимбер отсюда. Пожалуйста… — но он уже понял, что теперь я не тронусь с места.
— Удачи, бро, — сказал я, и в следующий миг мы уже бежали в противоположные стороны.
Волосы Уитни отросли, но были истощенными и безжизненными, как и ее лицо. Все ее тело выглядело хрупким, кроме живота, который вздувался, как перекачанный воздушный шар. Она отворачивалась от меня и вздрагивала от моих прикосновений, когда я пытался отвязать ее от кровати. Я еще не успел развязать первый ремень, когда услышал позади шаги Джимми. Я даже не удосужился оглянуться на него, не бросил попыток отвязать сестру. Я не знал, что еще делать.
— Восхищен твоей выдержкой, парень, — сказал Джимми, а потом сел на кровать сзади меня и просто смотрел, даже не пытаясь меня остановить. — Ты, наверное, думаешь, что твоим друзьям удалось выбраться, но нет смысла в напрасных надеждах, так ведь?
— Во всем этом нет смысла, — мой голос звучал слабо и дрогнул на последнем слове.
— А вот в этом ты ошибаешься, — вздохнул Джимми. — Но, просто чтоб ты знал, я уже послал Клери найти их. Люди, которые доставляют слишком много проблем, не задерживаются на этой горе, поверь.
— Шериф Клери? — мне отчаянно нужно было, чтоб он продолжал болтать: что угодно, лишь бы не пытался меня остановить.
— О да. Знаешь, предполагалось, что он должен отойти от дел, но в отличие от предыдущего шерифа, он продолжает объезжать
— Лошадок? — полная бессмыслица.
— Ага, — Джимми похлопал по койке, на которой сидел. — Мы называем эти здания конюшнями, — он рассмеялся.
Я уронил последний ремень на пол и посмотрел на Уитни. Я думал, что она вскочит и бросится к двери, пока я накинусь на Джимми, но она лишь потерла запястья и почесала ключицу. Потом положила руки туда, где они лежали до этого, отвернулась и закрыла глаза. Я плюхнулся на пол возле нее и поднял ее холодную руку. Если она остается, то и я остаюсь. Все кончено. Я молча попросил Бога, в которого не верил, чтобы он помог моим друзьям спастись.
— Хочешь знать, что это, Сэм?
Я пожал плечами. Вряд ли теперь это имело значение.
— Все из-за детей.
Я смотрел на Уитни и ее раздутый живот, но не подавал виду, что слушаю.
— Ты даже не представляешь, какие деньги крутятся в этом деле. Знаешь, мой отец был умным человеком. И он знал, что у нас нет ничего ценного на продажу, а в то время Прескотты были грязными, бедными безработными шахтерами, как и все остальные. Ему первому пришла в голову эта мысль, когда он продал моего старшего брата, чтобы покрыть счет за юридические услуги после тяжб с городом. То есть некоторые люди платят пятизначные суммы за новорожденных, даже тогда платили. А организации, которые покупают их, ну, они берут оптом, со скидками. И все же мы неплохо зарабатываем на этом. Да и себестоимость невысокая.
Джимми встал, вытащил из-за пояса пистолет и бросил его на койку на другой стороне прохода.
— Знаешь, попытайся понять, Сэмми, это все не только ради денег. Мы используем конюшни и для нужд города. Многие люди обращаются к нам еще с пятидесятых.
Я больше не мог это выносить. Я не хотел быть здесь, слушать это, не хотел видеть Уитни такой сломленной. И я не хотел ждать неизбежную смерть. Это было пыткой в чистом виде.
— Чего ты ждешь, почему просто не убьешь меня? Это не кино про Джеймса Бонда, мне плевать на все это дерьмо.
Джимми расхохотался так, будто услышал самую смешную шутку в жизни.
— Убить тебя? Господи, парень, если б мог, то давно грохнул бы, но мне нельзя тебя убивать. Впрочем, я подумывал, не выебать ли твою сестру у тебя на глазах. Она не из моих, но стоило бы, просто чтоб посмотреть на твою рожу.
— Просто… просто убей меня и отпусти ее. Блядь, да я сам себя убью, если ты дашь ей уйти, — я встал с пола, и Джимми, сделав пару шагов ко мне, ударил меня в лицо так сильно, что я рухнул обратно.
Я застонал, сдерживая слезы, а перед глазами замелькали искры.
— Я не могу дать ей уйти, мелкий ты уебок. В ней один из детей, принадлежащих городу. Грейс говорит, что до родов неделя, максимум две, — Джимми посмотрел на Уитни и нахмурился. — Впрочем, она дает херовых детей, и, как только этот будет готов, мы отправим ее на свидание с Сияющим Джентльменом.
— Что эта хуйня значит? — заорал я на него, и вдруг в комнате раздался громкий звук телефона.
Джимми поднял палец и потянул из кармана телефон.