Борт 556
Шрифт:
Это была серая рифовая акула. Она патрулировала в одиночку свой участок рифа. Возможно, она пришлая из океана, но скорее она жительница самой лагуны и окрестностей, внешних рифа.
Я сидел тихо и не шевелился, поглядывая на подводные часы. Сверяя время. И надо было по времени возвращаться уже назад. Мой акваланг был мало заметен в воде и сливался с самой водой и дном лагуны. Эта акула могла быть здесь и не одна. Обычно эти острозубые пташки стараются охотиться на черепах или местную рифовую живность, но, не побрезгуют и чем-нибудь, покрупнее, к примеру, человеком. Сами акулы не большие, но жутко быстрые
Вдруг снизу мигнул светом фонарик Дэниела. Он, подымался к поверхности осторожно, как я его учил. Да, он и сам это знал, так, как нырял неоднократно с аквалангом. Вскоре он показался среди толщи воды в своем черном акваланге. Он медленно шел вверх и прямо ко мне. Я тоже мигнул ему фонариком, чтобы он точнее знал, где я.
Акул становилось больше. Дэниел уже поднялся с глубины и показал рукой идти наверх. Он тоже понял, что мое погружение откладывается, и я покачал головой в знак понимания, и мы осторожно начали продвигаться в сторону яхты. Над самым дном, медленно и спокойно не нервируя акул, которые стали кружить по всей лагуне и вокруг нас.
Надо было делать ноги из воды.
А мне надо было спасать Дэниела. О себе, я как-то сейчас не думал. Наверно в этот момент проявились гены русского человека. Русского подводника моряка. И я, держа его за свинцовый балластный пояс, гнал впереди себя над дном лагуны.
Акулы кружились вокруг нас, все ближе приближаясь к нам.
Яхта была уже над нами, и надо было подыматься наверх, что мы и начали делать. А стая акул закружила над дном под нами. И это было,
самое, сейчас опасное для аквалангиста. Они могли стремительно атаковать стаей при подъеме.
Я показал Дэниелу жестами рук вверх, и он устремился на подъем. А, я опустился в самую стаю акул, которые кружились уже под нами. Они видимо растерялись такому вторжению сверху и шарахнулись в стороны. Это был шанс и для меня и Дэниела. Я кружился вокруг вертикально, медленно загребая ластами в стае серых хищниц, которые, вскоре снова вернулись на охотничью карусель.
Одна шоркнулась об меня своим рыбьим боком, сильно толкнув к своей мимо проплывающей соседке. И та сделала попытку укусить меня. Но, я ударил хищницу подводным фонариком по голове. И та отскочила в сторону.
Я почувствовал силу той толкнувшей меня хищницы на своем боку. Ее как наждак шкуру на своем теле. Прямо через акваланг меня обожгло трением жесткой чешуи акулы. Другие акулы меня, почему-то, пока не трогали. Но это пока. Пока не распробовали.
Мне надо было выбираться как-то из этой дикой оголтелой стаи морских острозубых хищниц самому. Хотя шанс попасть в акульи зубы более вероятным в отличие от всплывшего к трапу яхты Дэниелу.
Но, я не мог, ни как решиться на подъем, продолжая вертеться в гуще увеличивающегося числа серых рифовых акул.
Вдруг неожиданно и, наверное, на мое счастье они все как одна ломанулись в одну сторону всей толпой, наверное, увидели морскую черепаху, или еще что-то знакомое и съедобное, привлекшее их акулий аппетит. Я, не теряя драгоценного времени начал быстрый подъем к яхте.
Я быстро вынырнул и, не снимая ласты, полез,
Дэниел с испуганными глазами протянул мне руки и выдернул на палубу с опущенной в воду лестницы. Прямо с баллонами я упал на спину под их тяжестью и, выплюнув мундштук дыхательного шланга, я снял маску. И расхохотался громко, как ненормальный, расстегивая на своей груди замок гидрокостюма. Я смотрел в напуганные, и теперь растерянные глаза Дэниела и хохотал, чудом спасшись от смерти.
Тут ко мне подскочила и Джейн вся перепуганная. В своем, том опять коротеньком домашнем халатике, она вылетела из каютного трюма, теряя по дороге свои мягкие домашние тапочки. Она упала на колени прямо ко мне. И легла на грудь, и я обнял ее.
Джейн запричитала - Живой! Живой!
И приподнялась оперевшись по сторонам руками. Над моей грудью, выгнувшись в гибкой спине, как дикая кошка. И посмотрела на меня полными любви в слезах черными красивыми глазами. Кроме любви и слез в глазах Джейн ничего больше не было. Она сделала это совершенно, не смотря на своего брата Дэниела. Хотя того этакое поведение своей сестренки Джейн уже не удивляло.
Но, я был по-настоящему ошарашен.
– Девочка, моя. Да, куда ж я от тебя, теперь денусь - сказал, я ей, немного успокоившись - Разве я тебя, теперь оставлю. Вы мне оба стали как родные.
Она не на шутку напугалась, когда из воды выскочил первым, как ужаленный ее брат Дэниел. Сбросив баллоны и ласты с маской, прямо в гидрокостюме. Он бросился вниз в трюм к каютам.
Он, крикнул - Акулы! Владимир!
– и кинулся на кухню, как мне, он потом рассказывал. Там, чуть дальше, за углом главной каюты в конце коридора, где был на круизной яхте душ и технические комнаты. Слева, и, оттолкнув свою сестренку Джейн в сторону, чем не слабо ее перепугал. Схватил первую попавшуюся кастрюлю с варенным мясным консервированным супом, который варила, да не доварила Джейн, и вылил далеко по носу Арабеллы.
– Так вот, куда ломанулись рифовые акулы - проговорил я - Ты накормил их супом Джейн!
– я разразился приступом дикого смеха с новой силой - Что было хоть за блюдо Джейн?
– я, не унимаясь сквозь смех, спросил ее.
Джейн, встав с лежащего меня на свои колени, с заплаканными черными красивыми, но уже злобными глазами, посмотрела на своего, теперь, тоже смеющегося до коликов в животе брата. И на смеющегося дергающегося от смеха в судорогах меня. Как на сошедших с ума двух идиотов.
Она, смущенная нашим идиотским над ней смехом, вспыхнув бешенством, ударила меня в грудь обеими руками, сжав свои загорелые маленькие прелестные девичьи пальчики в кулачки. С дикой яростью разгоряченной несправедливой обиды латиноамериканки Джейн крикнула - Дурак! Ты, напугал меня, дурак!
Больно потом шлепнула мне по щеке ладонью своей руки и соскочила на ноги. Она, оттолкнув к бортовым леерным перилам ограждения с дороги Дэниела, крикнула ему в лицо - Ты, тоже дурак!
Потом, добежав босиком к палубной иллюминаторной надстройке до спуска в трюм к лестнице, подбирая по пути свои потерянные тапочки. Еще раз, резко повернувшись в слезах, выкрикнула - Какие вы все мужики дураки!