Борт 556
Шрифт:
***
Дэниел поправил кливера на носу Арабеллы. И из трюма, из палубной иллюминаторной надстройки и жилых кают, показалась моя красавица смуглянка Джейн. Она, омывшись в душе и одевшись в длинную белую майку на голую свою шикарную девичью трепетную грудь, без лифчика. Джейн в одних, только узких шелковых от нового полосатого купальника плавках вышла ко мне. С болезненным видом на своем девичьем лице.
Вышла ко мне, и прижалась сзади к моей спине, положив голову с мокрыми от душа черными, на ветру распущенными волосами. Мне на голую без майки спину. Она обняла меня, вокруг моего торса своими черненькими от загара и пахнущими свежестью принятого душа девичьими ручками.
– "Боже!" - подумал я - "У девчонки, от любви совсем, сорвало крышу!".
– Джейн, зачем, ты вышла сюда?!
– я спросил громко ее, перекрикивая шум волн, беспокоясь не на шутку о ней - Ты, же, больна! Зачем, любовь моя?! Иди обратно! Сейчас же!
– я уже в приказном порядке сказал Джейн.
Я не на шутку заволновался за Джейн, за ее здоровье. Она произнесла, все еще превозмогая болезненные ощущения в промежности - Знаешь, Володя, мне пришлось выбросить те плавки, и я заменила постель - Кровь не отмывается. Скоро все будет в порядке, миленький мой - она произнесла, шепча, сладостно мне на ухо - И я, смогу тебя, снова любить, Володя. Джейн произнесла мне на ухо - Любимый мой, Володенька - прижимаясь смуглой загоревшей щекой к моей колючей в щетине щеке.
Мне нравилось, как она произносила мое имя, Володя на ломаном русском языке. После имени, Владимир, такого отдаленного на ее английском произношении и отстраненного от близкого общения, Имя, Володя, говорило о многом. Она так заговорила, когда переспала со мной. И уже стала, звать меня, так теперь всегда. Я и сейчас слышу, как она это произносит на английском языке. Стараясь правильнее произнести мое имя. Моя крошка , Джейн! Моя морская нимфа и обворожительная русалка! Мечта моряка!
Джейн быстро освоила русский язык, общаясь со мной, почти с ходу. Чего не скажешь о Дэниеле. Единственное слово, по-русски, он произнес, называя только мое имя. Он разговаривал все время со мной на своем языке, прекрасно зная, что я разговариваю неплохо по-английски. Поэтому, не напрягался в изучении русского языка. А вот, Джейн, наоборот, осваивала слово за словом. И уже по ночам мы с ней общались практически одинаково на обоих языках, чередуя русский с английским.
– Прости меня, любимая - я снова, попросил у нее прощение за причиненную боль - Я бы взял тебя, снова на руки, но мне надо помочь Дэниелу, вывести нашу Арабеллу из атолла. Прости меня, Джейн, красавица моя!
– Ничего, Володя - произнесла Джейн, прильнув сильней девичьей молодой загоревшей щекой к моему плечу - Я, буду помогать тебе, любимый. Я, уже была не раз у рулей нашей яхты.
– Джейн, миленькая иди обратно в каюту - я снова сказал ей.
– Нет, не уйду, родимый. Нам надо быть всем вместе - она ответила мне, тогда - и я не оставлю сейчас ни тебя, ни Дэниела, одних здесь и не проси.
Произошел неожиданный отлив, появились мелководья. И местами рифы вышли из воды. И Дэниел не оглядываясь на нас, менял положение рук, и показывал, куда поворачивать. Отсюда не возможно было увидеть все подводные препятствия. И мы, теперь с Джейн, управляли по его указке, стоя вместе у рулей Арабеллы.
Джейн, отпустив мое голое тело, встала рядом возле меня и, прильнув сбоку ко мне, переключала скорость вручную на двигателях, а я рулил правым штурвалом яхты.
Мы сейчас были
Описывая это сейчас, даже самому по сей день, не вериться в то, что случилось со мной тогда, когда я попал в ту жуткую катастрофу.
Воспоминания эти у меня порой, вызывают дрожь, и одновременно счастье пережитым. И я знаю, такого больше уже не случиться со мной никогда.
Это самые красивые и одновременно жуткие события в моей прожитой молодой жизни. И то, что я остался жив и цел, наверное, спасибо, Господу Богу. Вот только, не забыть мне мою Джейн и Дэниела. Не забыть мне дарованную Богом единственную, такую безумную и безудержную любовь и дружбу между нами. Нас подружил и познакомил Тихий океан.
Мы вырвались из объятий песчаной лагуны, пройдя обратно отмели и узкий коридор из коралловых банок. Мы вырвались на свободу в открытый океан на самом закате, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. На часах было семь, когда Арабелла, расправила полностью все свои белоснежные из парусины паруса, и пошла полным ходом по вечерней бурной океанской волне.
Джейн выключила двигатели и я, взяв ее, снова на руки, понес вниз, а Дэниел встал у штурвала. Через час я должен был его сменить. Затем, надо было включить автопилот по заданному компьютером курсу в той комнате за винным шкафом. Это потом, сделает сам Дэниел. Я еще не умел с этим обращаться, а вот карты он мне обещал показать. В них, я кое-чего понимал и как оказывается лучше Дэниела. Но, сначала надо было донести мою измученную и усталую от моей любви Джейн до постели.
Гангстеры в океане
Черная большая гангстерская двухмачтовая яхта, поодаль, неотступно шла следом за нами. И я не сводил с наших преследователей глаз, постоянно оборачиваясь, пока Дэниел поправлял вручную самостоятельно сам, схлестнувшиеся на ветру нейлоновыми тросами надувшиеся полусферой кливера на бушприте Арабеллы. Джейн, оправившись уже от нашей первой болезненной для нее и незабываемой любви, рулила штурвалом. Наконец, она поправилась и пришла в себя.
Я был рядом с ней. И теперь уже сам, переключал рычаги на пульте управления яхтой. Благодаря моим действиям, перекладывались основные большие на нашей яхте из парусины треугольные паруса на мачте, ловя попутный ветер, Джейн уклонялась от мелей и рифов.
Она, своими девичьими загорелыми до черноты ручками, повернула еще на несколько градусов штурвал яхты. И та, повинуясь управлению, обогнула белые пенные буруны, чуть поодаль от парусного судна. Там, точно, были рифы. И видимо, атолловая лагуна. Дальше, приблизительно в метрах ста, или, чуть более, был шикарный белый илистый атолл. Я схватился за поручни бортовых лееров и оперся рукой на крышу палубной надстройки входа. Яхта дала легкий крен и переложила автоматом белые наши треугольные, такие же надутые полусферой паруса, как и кливера на носу по ветру.
Мы в окружении стаи галдящих над нами буревестников, маневрировали между атоллами. Прячась по их укромным углам. И пытаясь оторваться от преследователей.
Те теряли нас. И снова, находили. И неотступно шли далеко сзади, сохраняя одну постоянно дистанцию. Они не собирались, пока нападать, и это было очевидно. Их цель была, пока преследовать беглецов. Ну, а мы, пытались сбросить их с хвоста и скрыться.
Нам вчера удалось от них отвязаться, но, сегодня, они, словно приклеились к нашей Арабелле. И их не было возможности, сбросить с нашего преследования.