Борт С747 приходит по расписанию
Шрифт:
– Это и есть Феликс, – сухо сказала врачиха.
Больной был не один. Рядом с ним на ковре сидела пожилая женщина в серой юбке и вишневой кофточке. Не заметив вошедших, она ласково обхаживала дебила: после каждого удара подносила его ладошку к своим губам и, целуя пухлые пальцы, приговаривала сюсюкающим тоном:
– У Феликса бобо. Мамочка хочет пожалеть мальчика. Мамочка поцелует пальчики, и бобо пройдет.
Мешок с жиром гыгыкал от удовольствия и снова бил себя молоточком по руке.
Трудно было наблюдать эту картину без отвращения и жалости. Уж на что, казалось бы, у Андрея стальные
Выскочить не выскочить, однако мелкими шажками он подвигался в сторону коридора и вдруг неожиданно застыл на месте. Когда сидевшая на ковре женщина повернулась, чтобы попридержать уползающего уродца, Андрей узнал в ней Василису Аристарховну Святковскую, бабушку погибшей Надежды.
Глава 17
Вдова Броненосца
– Это вы, Василиса Аристарховна? – словно не веря своим глазам, выдохнул он.
– Андрей? – Она быстро поднялась, игнорируя призывное мычание уродца. – Как вы здесь оказались?
– В принципе, попал сюда просто. Шел по следам людей, участвующих в махинациях со страховками, и вот – оказался здесь. А вы? Так это тот самый ребенок, о котором вы говорили? Вот за кем вы присматриваете у богатых людей.
– Феликс и вправду совсем ребенок. Ребенок навсегда, – со вздохом произнесла Василиса Аристарховна.
Больной с хныканьем принялся лезть ей под юбку. Она остановила его:
– Деточка, так нельзя делать. Не безобразничай.
– Сочувствую вам, Василиса Аристарховна, – сказал Корешков. – Действительно, в наши дни деньги пенсионерам достаются с большим трудом.
Он повернулся, чтобы выйти из «детской», как вдруг до него донесся голос Святковской:
– Феликс, перестань хулиганить, иначе мама рассердится.
Андрей резко повернулся и посмотрел на Василису Аристарховну. Что-то в интонации женщины его насторожило. Полно, да нянька ли это?! Вряд ли станет женщина на старости лет надрываться из-за чужого больного ребенка. Нет, не чужой он ей. И это проскользнувшее «мама»...
Корешков внимательно посмотрел на нее. Юбка и кофта на ней были простые, но явно не из дешевых. Святковская была хорошо причесана, губы подкрашены. Нетрудно догадаться, что эта женщина в молодости была очень красива и вдобавок она обладает сильным и властным характером.
Смутная догадка забрезжила у Андрея: а что, если это ее якобы умерший сын, о котором она вскользь упомянула при их первой встрече?
Не сговариваясь, Корешков и Багрянцев поняли, что сейчас женщин нужно разделить, не держать в одном помещении, тогда беседовать с каждой будет гораздо проще.
Андрей официальным тоном обратился к Сорокиной:
– Валентина Николаевна, мне нужно поговорить с госпожой Святковской. Можно попросить, чтобы ее тут заменили?
– Конечно, конечно. Я сейчас пришлю медсестру, – торопливо ответила та и направилась к выходу. Сергей Константинович пошел следом за ней и, когда Сорокина с удивлением на него посмотрела, объяснил:
– У меня к вам тоже имеются вопросы. Хотелось бы поговорить с глазу на глаз.
– Пожалуйста, пойдемте.
Они спустились на первый этаж, где Валентина Николаевна велела одной из медсестер отправиться
– Сколько времени вы здесь работаете?
– Около года. С прошлого сентября.
– Когда вы сюда поступили, Святковская уже работала?
– Да.
– Что вы можете о ней рассказать?
– Вы имеете в виду что-нибудь компрометирующее? – уточнила Сорокина.
– Не совсем так, – замялся Сергей Константинович. – То есть имеются подозрения, что в этом особнячке творятся кое-какие неблаговидные дела. Теоретически можно подозревать, что в них замешаны все обитатели, в том числе и вы. Но, в первую очередь, подозрения падают на хозяев.
– Святковская не хозяйка.
– Да. Но она подозрительна тем, что ее погибшая ныне внучка была связана с преступной группировкой, делом которой мы сейчас и занимаемся. Поэтому я и прошу вас подробнее рассказать про Василису Аристарховну.
Подумав, Сорокина сказала:
– Ее наняли, чтобы она изображала мать Феликса.
– Этого дебила?
– Олигофрена. Мне ближе медицинские термины. Василисе Аристарховне это очень хорошо удается. Хотя задача не из легких, с такой мало кто справится. Больной ее по-своему любит, она единственная, кто может на него повлиять в нестандартных ситуациях. А они случаются, сами понимаете, на каждом шагу. И чуть что – без нее не обойтись.
– Значит, Святковская только обслуга, нянька больного.
– Нет, она здесь более авторитетный человек. Поскольку давно работает и все здесь знает, то к ней постепенно перешли и другие функции. Можно сказать, Василиса Аристарховна исполняет здесь обязанности домоправительницы. Она ведет хозяйство, оплачивает счета, принимает и отправляет почту.
– То есть хозяева полностью доверяют ей?
– Выходит, что так.
– А сами хозяева какие люди, что из себя представляют?
– Я их вообще ни разу не видела, – ответила Сорокина.
– Вот те и раз! – удивился Сергей Константинович. – Почти год работаете и не видели?
– Ну да, они в Москве живут, бизнесом занимаются, к тому же, кажется, много времени проводят за границей, им некогда сюда приезжать.
– Ага. А разве Святковская здесь постоянно живет?
– Тоже нет. Она приезжает по мере надобности.
– И как часто появляется надобность в ней?
– По-разному. Иногда живет здесь несколько дней подряд, иногда приезжает два-три раза. Более длительных отлучек не случалось. Когда ее долго нет, Феликс тоскует и становится малоуправляемым. Правда, при мне такого не случалось. Об этом мне рассказывала врач, которая работала здесь раньше. Василиса Аристарховна куда-то уезжала, кажется, в санаторий, и они тут с этим Феликсом здорово намучались.