Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914)

Лунева Юлия Викторовна

Тогда российская дипломатия стала намекать партнерам на возможность единоличных мер принуждения в отношении Турции со стороны России, например временной оккупации некоторых азиатских городов. В этой связи Грей сказал германскому послу в Лондоне, что переход турок через Марицу меняет ситуацию и, если Россия предпримет какие-либо санкции, Лондон не станет препятствовать, ибо считает ее поведение оправданным [617] . Таким образом, английская дипломатия фактически не только не стала возражать против предложенных Россией мер, но и поощряла ее на более решительные действия. Британским правящим кругам было хорошо известно, что Германия не останется пассивной при выступлении России против Турции. Австро-Венгрия также вмешается в конфликт, который из балканского может превратиться в общеевропейский. Однако и на этот раз дала о себе знать неподготовленность России к большой войне. Убедившись в том, что остался в одиночестве, Петербург отступил, сняв свое требование сохранить Адрианополь за Болгарией.

617

Игнатьев А. В.

Указ. соч. С. 173.

Во время Второй Балканской войны снова встал вопрос о помощи России Сербии. 9 (22) июля 1913 г. в «Правительственном вестнике» было опубликовано официальное сообщение, в котором российское Министерство иностранных дел опровергало известие о его особых симпатиях к Сербии и утверждало следующее: «Россия, как, впрочем, и все другие державы, не может допустить чрезмерного умаления и унижения Болгарии. Не преследуя никаких иных целей, кроме скорейшего умиротворения на Балканах, Россия уверена, что все великие державы разделяют в этом отношении одинаковые взгляды. Обстоятельство это дает основание полагать, что и в вопросе о выступлении Турции державы найдут способы и средства заставить уважать принятые ими решения» [618] .

618

Цит. по: Водовозов В. Балканская война и Россия / Современник. 1913. № 11. С. 269.

Поведение царской дипломатии во время военных действий на Балканах отличалось большой осторожностью. Россия избегала самостоятельных шагов, предпочитая совместные с другими державами выступления. Она не пыталась использовать ситуацию, для того чтобы изменить режим Черноморских проливов, несмотря на энергичный нажим определенных сил внутри страны.

К середине 1913 г. все ее устремления в отношении Проливов были направлены на сохранение статус-кво, чтобы оттянуть решение судьбы Проливов до того момента, когда царизм будет располагать для этого соответствующими возможностями. До этого времени необходимо было уберечь Босфор и Дарданеллы от захвата какой-либо иной державой.

Политика эта страдала весьма существенным недостатком: ее проведение зависело не столько от усмотрения царской дипломатии, сколько от согласия других империалистических держав, которые не собирались ждать, пока царизм наберется сил. Понимая это, российские министры и военная верхушка приступили к интенсивной разработке планов по развитию вооруженных сил на юге страны и по созданию условий для осуществления Босфорской экспедиции.

В июле 1913 г. состоялся ряд встреч ответственных чиновников МИД с офицерами морского Генерального штаба для выработки совместного доклада царю «О цели отечества на ближайшие годы, которая должна лечь в основание всей нашей военной подготовки на море в ближайшие годы» [619] . В разработанном Морским генеральным штабом проекте отмечалось, что Министерством иностранных дел «определенно, вплоть до конечного решения задачи, нерушимо принимается для всех дипломатических усилий России следующая политическая цель: в ближайшие годы — 1918–1919 — овладеть Босфором и Дарданеллами». Морское министерство, преследуя эту же цель, должно выполнить ряд конкретных мер, среди которых на одно из первых мест ставилась «подготовка в Черном море десантной операции для оккупации берегов Босфора и Дарданелл» [620] .

619

Красный архив. 1924. № 6. Проект высочайшего доклада по вопросу о Проливах капитана 2-го ранга Морского генерального штаба Немитца. 10 (23) июля 1913 г. С. 66.

620

Там же.

Военный агент в Турции генерал-майор М. Леонтьев доносил 17 (30) июля 1913 г. генерал-квартирмейстеру Генерального штаба:

«Вся масса вооруженных сил Турции сосредоточена на европейском театре. Малоазиатское побережье почти оголено. Десантные операции на любом пункте малоазиатского побережья не встретят сейчас серьезного сопротивления. В совершенно ином положении находится европейское побережье Черного моря. Здесь турки располагают большими силами, которые могут быть сосредоточены к угрожаемому пункту в короткий срок. Что касается занятия какого-либо пункта в непосредственной близости от Константинополя, то полагаю, что оно может иметь место только в том случае, если мы готовы довести дело до конца, то есть до занятия Константинополя. Такая операция должна быть исполнена большими вооруженными силами и со всей доступной энергией, не считаясь с возможными последствиями в международном отношении. Иначе она может легко кончиться неудачей или оказаться безрезультатной по отношению к общей поставленной цели, и притом без какой-либо пользы лично для нас.

На случай содействия нам с суши со стороны болгар, а может быть и ее теперешних врагов — Румынии, Сербии и Греции, обстановка на Черноморском побережье резко изменится, действия со стороны моря бесконечно облегчатся в любом направлении» [621] . Генерал также рассматривает случай, если флотам всех держав удастся объединиться: «Тогда, казалось бы, одной блокады русских флотов со стороны Черного моря и международной (английской) со стороны Эгейского в связи с перерывом между азиатскими

и европейскими побережьями Мраморного моря оказалось бы достаточно для принуждения Турции к исполнению воли держав» [622] .

621

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 7412. Военный агент в Турции — генерал-квартирмейстеру Генерального штаба. 17 (30) июля 1913 г. Л. 5.

622

Там же.

«Полагаю, что находящиеся сейчас на Босфоре суда великих держав обладают достаточной силой, чтобы выполнить эту задачу. Такое бескровное выступление, направленное в самое чувствительное место страны, и притом в момент, когда обстоятельства требуют непрерывного подвоза разного рода запасов на территорию европейской Турции, могло бы достигнуть желаемого результата в самый короткий срок, может быть всего несколько дней» [623] .

28 июля (10 августа) 1913 г. российскому послу в Константинополе было передано письмо от военного агента в Турции, касающееся высадки десанта. «Необходимо провести высадку десанта внезапно, то есть со скоростью, близкой к внезапной. Турки уже осведомлены о занятой нами политической позиции. Судя по принимаемым ими сейчас мерам предосторожности в Босфоре: крейсирование миноносцев, дежурство минных заградителей у входа в море, непрерывная работа прожекторных станций, ночные стрельбы и т. п. — можно думать, что они считают наше морское выступление вероятным, но только точно не представляют место удара. Это требование внезапности вносит пожелания, чтобы уход наших судов с Босфора был произведен только в самый последний момент, перед началом высадки десанта, если же бояться атаки их стоящими вблизи турецкими миноносцами, так не в интересах Турции начинать с нами войну» [624] .

623

Там же.

624

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 7412. Военный агент в Турции — генерал-квартирмейстеру Генерального штаба. 21 августа 1913 г.

5 августа 1913 г. германское правительство высказало предположение о том, что Турция могла бы уступить Адрианополь, если бы державы предоставили ей некоторые преимущества: 1) граница устанавливается западнее линии Энес-Мидье; 2) освободить от всякого возмещения долгов; 3) увеличить таможенные пошлины на 4 %; 4) религиозный турецкий представитель в Адрианополе; 5) пересмотр режима капитуляций; 6) гарантия тех островов, которые Италия обязалась вернуть Турции согласно Лондонскому договору [625] .

625

В. D. Vol. 9. P. 2. № 1203. Sir E. Grey to Lord Granville. Aug. 5. 1913. P. 956–957.

Британское правительство, конечно, не могло согласиться с рядом важных моментов, которые самым серьезным образом затрагивали его интересы в Турции, таких как режим капитуляций, Эгейские острова и таможенные пошлины — без какой-либо компенсации. Поэтому Грей высказал германскому послу в Лондоне мнение, что эти условия могут послужить лишь хорошей базой для переговоров с Турцией. Тем не менее руководитель Форин оффис полагал, что было бы трудно принудить Турцию отступить в вопросе об Адрианополе, пока Балканские страны находятся в состоянии войны. Поэтому, заключил Грей, наилучшее время для обсуждения этого вопроса наступит после того, как державы переработают условия, составленные Балканскими государствами [626] .

626

Ibid; Kennedy A. L. Op. cit. P. 200; Mowat R. W. Op. cit. P. 321–323.

Между тем, узнав о решимости турецкого правительства ни при каких обстоятельствах не уступать Адрианополь, Германия отказалась от своего предложения. Перед державами по-прежнему стоял вопрос о мерах, способных принудить Турцию соблюдать условия Лондонского мирного договора. 7 (20) августа 1913 г. великие державы произвели коллективный демарш в Константинополе, требуя от Турции уважения Лондонского договора. Османская империя выразила намерение сохранить Адрианополь за собой.

Между тем в ходе второй Балканской войны Болгария потерпела поражение. Со стороны Австро-Венгрии София не получила поддержки из-за отрицательного отношения к этому Германии и Италии. Окруженная со всех сторон, она вынуждена была запросить мира. 30 июля (12 августа) 1913 г. в Бухаресте открылись мирные переговоры. Конференция в румынской столице стала объектом острой борьбы между великими державами за привлечение в свой лагерь Балканских стран. Россия пыталась использовать разочарование Болгарии в позиции Австро-Венгрии с целью привлечь ее на сторону Антанты и поэтому стремилась уменьшить территориальные потери Софии. Германская дипломатия неожиданно выдвинула предложение по средству воздействия на них в вопросе об Адрианополе. Германия предложила вознаградить турок смягчением режима капитуляций, если только они согласятся отказаться от этого города. Сазонов, противник всяких уступок Стамбулу, продолжал требовать Адрианополь в пользу Болгарии, но так как Турция отвечала на это категорическим отказом, то болгарам такая позиция России ничего не давала.