Босиком по лужам
Шрифт:
Пока ребята прощались со зрителями, я унеслась за кулисы. Меня переполнял такой восторг, что хотелось немедленно вылить его на головы мальчишек. Меня раздирало на части от счастья!
Первым мне на глаза попался Георг, и я тут же повисла у него на шее, повизгивая:
— Боже! Боже! Боже!
Он обнял меня за талию и чмокнул в щеку. Довольный такой.
Потом я радостно вцепилась в Билла, задыхаясь от восхищения:
— Ты такой… такой… Ааааа! У меня слов нету!!!
Билл рассмеялся и похлопал меня по спине, крепко обняв.
Следующим сбежал по ступеням Густав. И тут же
Том стоял чуть в стороне, наблюдая за моими метаниями от одного парня к другому. Взгляд очень серьезный.
Отлипнув от Густава, я не спеша направилась к любимому мачо, скромно потупив очи и виновато закусив губу — сама невинность.
Он склонил голову на бок, вопросительно изогнув бровь:
«Ну?» — словно написано на лице.
Я, почему-то покраснев до кончиков ушей и совсем уж опустив глаза, едва заметно кивнула.
«Кончила…» — безумно стыдно.
Он довольно ухмыльнулся:
«Я — бог секса?»
— Ты бог секса, — звучит интимным эхом.
Он приосанивается.
«Я победил?»
Я смотрю ему в глаза теперь уже с горькой обидой:
— Не могу… Ты спорил на меня…
Он резко отворачивается. Розовые щеки сначала белеют, а потом покрываются красными пятнами.
— Дерьмо… — шипит сквозь стиснутые зубы.
— Зачем?.. — одними губами.
— Георг?
— Нет… Я сама… Слышала… Черт побери эти принципы!
Он опять ухмыляется. Теперь уже с досадой.
— И что дальше?
Пожимаю плечами, обнимаю его и шепчу:
— Не знаю…
Ребята устали. Настолько устали, что уже не гоготали, как днем, а сразу же по возвращению в отель рухнули кто где в номере Тома. Странно было находиться рядом с ними и не слышать постоянного смеха и шуток. Даже Билл заткнулся на минуту. Я, скромно постояв в дверях, сняла босоножки и уселась на паркет. Ноги гудели и болели, хотелось их засунуть под холодную воду и немного остудить. Вообще хотелось в душ. По полу приятно тянуло сквозняком. Если бы не мальчишки, я бы скинула одежду и, разметав руки в стороны, наслаждалась прохладой. Георг смотрел на меня с интересом. Потом встал:
— Иди, сядь сюда, что ты там в дверях приютилась.
Мужчина, — расцвела я. — Настоящий мужчина.
— Тут прохладно, — улыбнулась в ответ.
— Я не могу спокойно сидеть в кресле, когда девушка сидит на полу, — неожиданно серьезно сказал он.
Я провела рукой по паркету, приглашая его присоединиться. Георг обалдел от такой наглости. Густав хихикнул и… сел рядом со мной. Том недовольно прищурился и поджал губы, вытянувшись в кресле.
— Тебе, правда, понравился концерт? — тихо спросил Густав.
— Вы боги на сцене, — восхищенно произнесла я. — Никогда в жизни я не испытывала такого драйва, какой испытала сегодня. С первой до последней минуты мое внимание принадлежало только вам. Думаю, что в полку фанаток прибыло. А ты… Ты… У меня нет слов! Ты сердце группы! Ее мотор! Ее ритм! Ты бог ритма!
Густав вмиг покраснел. В какой-то момент мне показалось, что даже волосы на голове у него стали приятного бордового цвета. Ан-нет, это всего лишь отблеск закатного солнца из окна.
— Вообще-то у нас группа, — попытался исправить ситуацию Густав, косясь на друзей.
— Да ты что? Правда? — излишне притворно и удивленно ахнула я.
— Да, — тут же закивал барабанщик. — И от вклада каждого, зависит успех общего дела.
Я не удержалась, засмеялась. Мой смех тут же был подхвачен остальными. Только Густав насупился, сложил руки на груди и опустил голову, всем своим видом изображая презрение к окружающим. Я несильно ткнула его локтем в бок. Густав недовольно отвернулся, но губы тронула улыбка. Я еще раз пихнула его. Парень вознамерился дать мне сдачи, но я ловко увернулась, и мы повалились на пол, истерично хохоча.
— Эй! Эй! Эй! — завозмущался Том.
На нас что-то плюхнулось. Подушка. Потом еще одна. Но уже не просто плюхнулась, а целенаправленно ударила сверху. Перед моим носом образовались белые кроссовки и складки широких длинных штанин. Том. Густав охнул, когда это существо уселось на нашу кучу сверху. Я взвизгнула от навалившейся тяжести и судорожно застучала рукой по паркету. Они вдвоем меня раздавят!
— Георг!!! Георг!!! Спаси меня!!! — заверещала я сквозь хохот.
— Том, придурок! Совсем спятил?! — перед глазами возникли еще одни белые кроссовки и синие узкие джинсы, надорванные по шву снизу. Потом послышалось кряканье и звук падения. Дышать стало значительно легче. Мы втроем валялись на полу и захлебывались смехом. Со стороны глянуть — дурдом на каникулах. Георг уселся рядом. Рожа такая счастливая, что любо дорого посмотреть.
— Идиоты, — покачал головой Билл, изобразив на утомленном личике снисходительную улыбочку. — Как дети малые. Видели ли бы вас сейчас журналисты… Или папарацци.
— Это был бы очень веселый репортаж! — хихикнула я, поправляя растрепавшиеся волосы. Нет, надо еще и косметику проверить, негоже перед ребятами ходить с размазанными тенями.
Хотелось еще как-то повеселиться. И я не придумала ничего лучше, чем задать один очень щекотливый вопрос, стараясь при этом сохранить лицо максимально серьезным. Конечно же, ответ я знала. Знала и то, что этот вопрос они ненавидят. Все вопросы, касающиеся названия группы и иероглифа, они ненавидят лютой ненавистью. Хочешь достать близнецов — спроси про название группы.
— А почему ваша группа называется Tokio hotel? — Хлоп-хлоп ресничками.
Реакция была предсказуемой. Билл тут же шумно выдохнул, рухнул на подушку и закатил глаза с выражением: «Дура, чего с нее взять?». Георг ухмыльнулся. Густав сделал вид, что не расслышал вопроса и глазами указал на Тома. Том… Мачо обвел всех взглядом — снова я, как что, так сразу я! — тяжелейшим образом вздохнул, скривился похуже братца — имбицилка несчастная! — и с превеликим одолжением произнес:
— Группа так называется потому, что…