Босиком по заснеженному мху
Шрифт:
Управляющий, мужчина лет шестидесяти, седовласый, худощавого телосложения. Торопливо проводил меня по мрачному коридору, уставленному вдоль него высокими кашпо с живыми плетущимися растениями, которые обволакивали холодные мраморные стены и потолки. К кабинету в восточном крыле огромного особняка мы дошли за пару минут.
Как ни странно, кабинет выглядел довольно любопытно, с интересными дизайнерскими прибамбасами. Черное бархатное стеганое кресло, в которое я сел, стояло напротив стола в форме вытянутого овала, тоже черного цвета..
Даже здесь все аксессуары черные, вплоть до штор,
Внезапно дверь резко открылась, словно ветер залетел, а не человек вошел. Повеяло таким теплом и ароматом сладкого парфюма. Неторопливо обойдя кресло, и встав за столом, я увидел хрупкую девушку лет двадцати пяти, с ярко-рыжей кудрявой копной волос выше плеч.. Мое внимание сразу привлекли яркие, зеленые глаза, которыми она начала сверлить меня. Зрачки были такие огромные, что оттенялись на веках, было впечатление, что это не отражение сине-зеленого, а растекшаяся тушь. Прямой заостренный веснушчатый нос и жадно накрашенные малиновым цветом не слишком пухлые губы. Она была худой, никакими выдающимися частями фигуры не отличалась. На ней было слишком короткое красно-белое платье, как мне показалось, оно было ей слегка велико, а на ногах прозрачные будто клеенка, выше колена сапоги на высокой шпильке.
– Чем обязана, – довольно дерзко спросила она, приподняв изящную тонкую, немного темнее волос бровь, обдав меня небрежным взглядом.
Я, конечно, не фея из сказки, но такого дерзкого тона не оценил. Она, наверное, думает, что я из серии напыщенных индюков, которые ради наживы все проглотят любую грубость. И тут, неожиданно для себя, я мысленно, дал ей шанс, еще пару колких фразы и я открою для нее свое красноречивое изуродованное жизнью сердце.
– Я пришел отблагодарить. Вас за помощь. Если бы не Вы…
– Если бы не вы… если бы не я… Спасибо, допустим, – перебила она меня и оценивающе взглянула из-под полуопущенных редких длинных рыжих ресниц.
– Я принес вам фрукты и не смею задерживать, – cобрался было уходить.
– Не смеете, – усмехнулась она и выдвинув один из ящичков стола, достала оттуда сигареты, и жадно закурила при мне, которому категорически запрещено курить. – Вы смяли мое дизайнерское кресло из бархата, это вам не хухры-мухры, а бренд, на нем даже я не сижу, – задела она меня, и снова, жадно затянулась, выпуская дым из ноздрей, глядя свысока.
Так и отвесил бы ей подзатыльник, чтобы она, захлебываясь откашляла все то, что так смачно затягивала. После семи глубоких затяжек, погасила окурок в черном блюде на столе, в котором были красно-оранжевые декоративные камешки одинакового размера, словно плоды кизилового дерева.
– Вы ведь сердечник? – В лоб спросила она. – Страшно осознавать, что смерть где-то рядом пасется? Cмерть ведь найдет причину постучаться в вашу дверь? Она приходит без приглашения, но, если есть повод, почему бы и не постучаться заранее, – сквозь наглую улыбку прошептала она.
Честно говоря, я многое ожидал услышать.. И эта дрянь происходит из знатного рода..
– Кто тебя так успел испортить, малолетка!? – сыграл по ее правилам я, не выдержав, расправил плечи на ее кресле, откинулся на спинку и сложил ногу на
Она цинично надула губы, недоумение читалось в глазах.
– Эта одежда, пошита явно не на вас.. Вы слишком не отесаны для таких тканей.. Cкрестив руки на груди, она стала ходить по кабинету, рассматривая мою одежду, словно на обезьянке.
– Да и ваша одежда болтается на вас, как на вешалке, мадмуазель.
– Хм.. – расширила она ноздри.
– И что же мне носить, ваше высочество? Cафьян, мешковину или наконец доспехи? – резко кинул взор на ее лицо.
– Ничего не носите, вам в пору по деревьям лазить и собирать бананы. И вас присмотрели для моей овдовевшей старшей сестры? У которой три образования, бизнес, индивидуальная линия одежды. Квартиры и загородные дома? – загибала она пальцы. – Вы нелюдимый, неотесанный, не умеете даже правильно сидеть, держа осанку. К тому же – сердечник, – произнесла с презрением она. – Дважды вдовой я бы не хотела видеть любимую старшую сестру. Ваш брат, хоть куда ни шло, но вы.. Может вы подкидыш? Сколько классов школы окончили?
Вот тварь! У человека система ценностей все-таки не выстроена. В эту минуту очень захотелось воспользоваться ими и их деньгами, чтобы проучить эту малолетку. Плевать на приличия. Других слов в этой я не находил в этой ситуации. Понимая, что даже мое железное терпение она доведет точки кипения, я резко поднялся..
– В следующий раз, не смейте помогать умирающему! Яд, что источает ваш рот – хуже смерти.. Cчастливо оставаться, цапля! Приду навестить Вас в зоопарке, в отделе пернатых через пару дней. Почистите перья перед моим визитом, я слишком придирчив. – Сказал так и вышел, оставив дверь открытой нараспашку, зная, это бесит любителей мрачных пространств, когда даже лишний лучик света нарушает их душевное спокойствие.. Еле сдержался, чтобы не сказать, что-то более подходящее. И ей всего-то, так мало лет, откуда столько ненависти к людям?
Прошел метров пять, отсчитывая мраморные плиты, привычка.
Словно молния пронзила cлева, и я, вцепился в стену, хватая и отрывая плетущие цветы, за которые успел уцепиться, упав на колени. Жгучая боль проняла левое предплечье и руку, пальцы онемели. Неужели, я так плох, что небольшая встряска согнула меня в коленях? Лучше умереть на улице, чем нуждаться в помощи в доме этих «людей». Паузами заглатывая воздух, как последнюю надежду, просунул руку в карман пальто и нащупал пузырек с таблетками.
– Боже, куда я попал?
До мурашей пронзило холодом, чувствовал, как капли пота появляются на висках. Внезапно, ледяная рука выхватила пузырек из моей дрожащей, поспешно скинула крышку, отсыпала горсть в ладонь, стремительно схватила две-три таблетки и впихнула мне под язык, крепко схватив за подбородок.
– Вы же не умрете от передоза, если я вам по ошибке дала не две таблетки? – язвительно протянула она, слегка наклонившись надо мной. Отвечать нет сил, опустив голову лишь чувствую легкое онемение в нёбе и свежесть от мятного аромата таблеток.