Босиком за ветром
Шрифт:
Зря Крис переживал. Несмотря на название, ничего кулинарного в этом развлечении не было. Суть игры он понял сразу, Витёк объяснил, попутно вычерчивая линии в дорожной пыли. В тридцати метрах от колонки на кирпич поставили пустую консервную банку из-под сгущёнки. Банка – цель, которую следовало сшибать палкой. Что-то вроде городков, но с военной спецификой. Всё просто, сбивай себе и двигайся от черты к черте, повышая ранг.
С первой черты бросать было сложнее всего, и всё же получалось у всех, кроме Криса. Над следующей линией криво написали букву «О», что означало офицер,
Но попасть палкой оказалось не самым сложным. Когда-то кто-то сбивал банку, нужно было бежать за своей палкой и забрать её, пока охранник, Пекарь, не поставил банку на место. Если не успевал, предстояло побороться за возможность вернуться к своей линии, а для этого – отфутболить банку как можно дальше.
Воевали палками, тыкали в кирпич и орудия соперников. Больше всех доставалось Пекарю. На него нападали всей толпой, пытались отвлечь и заставить покинуть пост. Естественно, Крис в первую же вылазку за палкой убежать не успел. Но над ним сжалились и разрешили вернуться в солдаты. Всё-таки он ещё не запомнил правила, да и играл впервые.
Витёк на ходу игры познакомил его с местными ребятами – такими же пыльными и немного лохматыми. Причём оказалось, что один из них – девчонка и Машук – это не прозвище, а урезанное имя. Машка была приезжая, как Крис, но не новенькая. Её сдавали бабушке каждое лето, начиная с трёх лет. Неудивительно, что он принял её за мальчишку. Худющая, длиннющая и короткостриженая. Её тощая шея перетекала в маленькую голову с узким лицом. Ничего в ней не выпячивалось и не имело изгибов. Больше всего она напоминала путевой костыль с единственной выступающей частью – лохматой чёлкой. Чуть позже Крис узнал, что она приходится двоюродной сестрой одному из ребят, собственно, его родителям её и сдавали до конца августа. Несмотря на бесполый облик новой знакомой, Крис проигнорировал кличку и называл девчонку Машей.
Все имена Крис запомнил сразу. Приняли его дружелюбно, но удивились, узнав, что он старше большинства в компании. Пухлощекость превращала его в ребёнка-переростка. Он уже перешел в пятый класс, они же ещё барахтались в начальной школе. Только Коля, самый рослый и проворный, оказался старше на два года и выделялся из разношерстной компании проклюнувшимся басом. По имени его никто не называл, хотя он представился именно так. Остальные называли его Джек, как объяснил Витёк, из-за изуродованного собакой левого глаза. Глаз сильно косил, а бровь испещрили полоски шрамов, веко выглядело пожёванным. Крис старался не таращиться на Джека слишком уж откровенно, хотя очень хотелось рассмотреть едва не откушенную часть лица.
По комплекции Колю догонял Миха – увалень с добродушной улыбкой и суетливо-виноватым взглядом. Крис решил, что с ним он вполне мог бы подружиться. Миха выглядел более окультуренным и воспитанным.
Ребята подшучивали над Крисом беззлобно, он даже решил, что ссылка на край света будет не такой уж и ужасной, но потом они начали перекривлять его имя. Крис, как
Витёк поторопился перевести разговор на другую тему.
– А чё ты раньше к бабе Любе не приезжал?
– Не хотел, – не раздумывая солгал Крис.
– Бабке сдали на лето? – встрял Джек. – Видимо, что-то натворил.
– Ничего я не натворил. Просто… – он на секунду замялся и поторопился отвести взгляд от косого глаза, – родителям нужно было далеко уехать.
– Куда это? – Джек явно искал, к чему ещё придраться. Городских он терпеть не мог, хотя сам в этом никогда бы не признался.
– Папа у меня дипломат, а мама актриса. У неё съёмки в южной Африке.
– Фигасе! Африка! Дипломат.
Крис уверенно кивнул.
– Они заберут меня через месяц, – с нескрываемой надеждой в голосе сказал он. И правда веря, что заберут.
Снова все бросили палки, банка отлетела куда-то в заросли придорожного конского щавеля. Пока Пекарь её искал, все, даже Крис, успели вернуться к своим линиям, рядом с отметкой «солдат» встал Джек, он уже пошёл по второму кругу и снисходительно поглядывал на других неудачников.
Пекарь вернулся из кустов озадаченный. Пока шёл, всё время оглядывался на заросли бурьяна.
– Там, кажется, Маугли.
– Ещё там? – заинтересовался Миха, но при этом в его глазах промелькнул страх.
Крис прислушался. Баба Люба тоже упоминала какого-то Маугли.
– Кто это? Местный… дурачок?
– Скорее дурочка, – ляпнул Витёк.
Мальчишки тут же принялись воровато оглядываться. Миха ткнул Витька в бок и предупреждающе сдвинул брови.
– Славка.
– Так дурочка или дурачок?
Теперь уже зашикали на Криса.
– Дочка ведьмы.
– Ведьмы? Вы серьёзно?
– Зря смеёшься.
Машка понизила голос:
– Мы её как-то обзывали, больше шутили, она психанула и плюнула Джеку в лицо. Попала в щёку, а на следующий день у него огроменный флюс вздулся, пришлось зуб рвать.
Витёк кивнул и добавил:
– А дядя Вася как-то в неё початком кукурузы бросил за то, что она у него кур повадилась воровать. Она на него фыркнула, что-то прошептала, а после этого он начал ночами бродить по деревне. Лунатиком стал. Даже на площади у музея его один раз поймали, а потом он чуть с крыши сарая не упал. На краю разбудили. Так бы свалился точно.
– А помнишь, мы сказали, что её батя леший или водяной, – Джек многозначительно хмыкнул, сказал это именно он, на уроке математике нынче весной, – а через день заблудились на развалинах. Хотя знаем там каждый куст.
Крис недоверчиво приподнял брови:
– И что?
– Как что? Это Маугли наколдовала.
Крис не знал, как реагировать на их слова. Может, они шутят, а он уши развесил. Но Миха и Витёк точно не изображали страх. На всякий случай он включился в игру. Если что, скажет, что тоже притворялся.