Босоногое братство
Шрифт:
Второй локомотив, будто желая окончательно добить ребят, обдав жаром и оглушив гудком, помчал состав дальше. Наконец, всё стихло.
Всё ещё находясь под впечатлением пережитого, ребята спустились вниз и пошли обратно. С особой осторожностью приблизились к тому месту, где оставили волчонка. Корзинка валялась неподалёку от дороги, неповреждённая, порваны были лишь завязки сверху.
Изредка перекидываясь фразами, добрели до речки.
Но детский страх недолговечен. Искупавшись, ребята уже весело вспоминали о пережитом, подшучивая друг над другом.
– А я даже задремал, пока приближался поезд! – похвастался Виталька.
– А я, – в тон ему сообщил Серёжка, – стал зевать и чуть язык не откусил из-за сильной качки!
– А я хотел по трубе ему дать, да, к сожалению не дотянулся, – заявил Мишка.
– Да-а, – задумчиво протянул Борька, – а я так вцепился в эти железяки, что чуть ногти не сорвал.
Минуту помолчали, после чего Борька добавил:
– Хватит суетиться, надо прекращать эти авантюрные вылазки и жить спокойной, размеренной жизнью.
– Философ! – разомлев под горячим солнцем, пробормотал Мишка.
Знал бы Борька тогда, что судьба уже готовит ему жизнь, полную приключений. Только Божией милостью он будет выходить из опасных ситуаций живым и невредимым.
Глава 2
Об укладе самой жизни и перипетиях её будней
Небольшой городок, расположившийся между двумя озёрами, неспешно просыпался под трели птиц и гудки локомотивов. Начинался новый день и улицы заполнялись народом. Каждый спешил в своем направлении, озабоченный решением предстоящих проблем, больших и маленьких.
Следом за взрослыми высыпала на улицы детвора. Сбиваясь в кучки и компании, ребятня отправлялась по своим делам, к благотворным источникам своих интересов.
На развилке дорог, недалеко от центра городка, стояла небольшая церковь. За церковью скрывался погост – старинное кладбище с массивными памятниками, склепами и надгробными мраморными плитами. А за погостом – новое городское кладбище.
Метрах в трёхстах от церкви расположился конный двор с конюшнями, а за ним – задний двор, особенно привлекавший детвору своей закрытостью от глаз взрослых.
На территории конного двора стоял жилой дом. Он располагался вдоль улицы, ведущей к церкви, и на этой улице выгружались стекавшиеся со всего городка и окрестностей похоронные процессии.
Огромная толпа с оркестром, разрывающим душу, направлялась к церкви. Уходящего в последний путь с плачем, стоном и завываниями проносили мимо окон дома. Такие процессии повторялись почти каждую неделю и, тем не менее, привыкнуть к ним было невозможно: душевные травмы детей просто не успевали зарастать. Но понять души детей было практически некому.
Семья Борьки жила в одной из квартир этого дома. Мать, окружавшая постоянной заботой детей, всегда что-то делала и редко имела возможность просто отдохнуть.
Отец Борьки погиб от рук бандитов. Отправляясь на поезде на автозавод, получать новую машину для своего предприятия, он не знал, что за ним следят, и не уберёгся
Револьвер «Смит-Виссон», отобранный у грабителей, милиционеры, сточив боёк, отдали детям. Его принесла сестра матери, работавшая в отделе милиции.
Небольшой аккуратный револьвер с барабаном, восьмигранным стволом и замшевой кобурой вызывал восхищение у ребят. Играя в войну, они носились с ним по очереди, изображая из себя главнокомандующего.
– Наконец-то, где вас носит?! – воскликнул Мишка, завидев ребят, идущих ему навстречу. – Я уже не знал, где вас искать.
– Да мы с озера идём, – ответил Борька. – Помогали нашему соседу, дяде Серёже, лодку спускать на воду. История – обхохочешься.
А история была вот какая.
Для крепления лодки на время стоянки нужно было забить металлический стержень в дно озера. Дядя Серёжа, размахивая огромной кувалдой, уже достаточно осадил стержень в дно, но что-то ещё ему не нравилось.
– Ну, завершающий, последний раз, – глубоко вздохнув, молвил он, и со всего маху жахнул мимо металлического стержня. Да так, что в один миг и сам улетел за кувалдой и скрылся в воде.
Волна, поднятая его мощной комплекцией, захлестнула мостик, где стояли ребята.
В первое мгновение все замерли, но когда дядя Серёжа вынырнул и, чертыхаясь, стал пробираться к берегу, взрыв хохота потряс всю округу.
– Но самое смешное было в конце, – завершая свой рассказ, сообщил Борька. – Когда он, наконец, выбрался на берег, знаешь, что он сделал?
– Ну, что? – нетерпеливо переспросил Мишка.
– Он похлопал себя по лбу, потом покрутил пальцем у виска, и говорит: «Нормально ведь было, и какого лешего решил добавить?»
С хохотом они вошли во двор и уселись на скамейку. С удовольствием вытянув ноги, разомлели на солнышке.
– Хороша погодка, – развалившись поудобнее, молвил Виталька. – Расскажи, Борька, ещё чего-нибудь, ты на это мастер.
– А я вам не рассказывал, как работал на конном дворе?
– Нет.
– Занятная история. Ну, значит, однажды, в течение двух недель, пришлось мне подменять дежурного на конном дворе. Дело было в помещении, где находилась вся конная амуниция, и было оно довольно просторным. По периметру висела конная сбруя, отдельно на каждую лошадь, лежали детали саней и телег. Около единственного окошка стоял топчан, на котором дежурный коротал ночное время. Я лежал и читал книгу. Вдруг – что-то шуршит, и я боковым зрением вижу крысу, которая пробирается к моей сумке с едой. Помня рассказ одного кока, я не стал с ней расправляться, хотя молоток лежал под рукой, и последовал его совету. Встал и, отломив кусок хлеба, положил его недалеко от сумки.