Босс для подруги
Шрифт:
— Идем, — говорит Глеб и тянет меня вперед, к нему, беря за руку. Вижу, как Матвей стискивает зубы, а взгляд становится злым. Правда, с места не сходит. Так и смотрит, пока мы не подходим к нему достаточно близко, чтобы можно было начать разговор.
— Привет, я Глеб, — представляется одногруппник, отпускает меня и протягивает руку Волошину.
— Матвей, — отвечает тот.
— Мы с Наташей учились вместе, — как ни в чем не бывало продолжает болтать друг. — А вы?
— Работаем вместе, — мрачно говорит Волошин, сверля меня взглядом.
— Да?
Повисает пауза. Неприятная такая, тяжелая.
— Мы можем поговорить наедине? — наконец прерывает молчание мой бывший босс. Друг усмехается в ответ и, поцеловав меня в щеку, прощается:
— Созвонимся, Наташ.
Он уходит, а мы так и стоим молча. Я не знаю, что сказать. Оправдываться? За что? Первый шок прошел, и я начинаю мыслить куда более спокойно и трезво. В конце концов, он сам позволил мне уйти. Моей вины тут нет.
— Я видел твое заявление, — все-таки прерывает молчание мужчина.
— И?
— Раз ты все-таки решила уволиться, мы можем поехать в Москву вместе.
Театр абсурда. Я думала, что сюрпризы на сегодня закончились. Но нет. Кажется, судьба-злодейка решила отсыпать мне за все спокойные годы сразу, открыв карт-бланш каждому, кто захочет выбить из привычной колеи Наталью Кирсанову.
— Вместе? Ты серьезно?
— А что, у тебя есть варианты поинтереснее? — буквально выплевывает он.
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду твоего друга, который так трепетно тебя держит и целует!
— А что, мне запрещено общаться с друзьями? — складываю руки на груди.
— А ты со всеми друзьями общаешься настолько близко? — кривится Матвей.
— Не думаю, что тебя это касается!
— Вот как мы заговорили, значит. То есть все, что было, — просто пшик?
— А что было-то? — устало спрашиваю я. — Давай начистоту, Матвей. Ты ясно дал понять, что неспособен к открытому диалогу. Ты использовал меня в темную из-за какого-то компромата, о котором даже заикаться нельзя. Так что было?
Он нервно поводит плечом и убирает руки в карманы.
— Получается, наш разговор на твоей кухне, наши поцелуи — все это для тебя ничего не значит?
— А для тебя? Что я значу для тебя? — огрызаюсь в ответ. — Ты просил довериться тебе, и что вышло в итоге? Тебе рассказать, что я чувствовала сегодня?
— Я извинился за это, — глухо произносит он, отводя взгляд. Конечно, зря сейчас бью в эту точку. Но ведь… ведь мне тоже больно! Потому что он мне нравится! По-настоящему! Потому что впервые я ощущаю рядом с мужчиной что-то действительно прекрасное. Но это не значит, что я согласна закрывать глаза на недоверие и какие-то недосказанности.
— Извинился. И я приняла твои извинения. Думаю, на этом стоит закончить.
Часть меня совершенно не согласна с таким решением. Но вторая, более разумная, говорит, что все верно. Что раз мужчина не ответил мне взаимным доверием, то у нас ничего не выйдет и лучше уйти сейчас.
— То есть это все?
Мы снова встречаемся
— Видимо, все.
На какие-то считанные секунды на его лице отражается отчаяние, но быстро пропадает. И передо мной снова уверенный в себе дровосек.
— Если это твой выбор — пусть будет так.
Он разворачивается и уходит. А я стою и смотрю вслед удаляющейся фигуре, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься за ним, не признаться в своих чувствах. Потому что так — правильно. Потому что с самого начала было понятно, что мы слишком разные.
Глава 28
Дома я все-таки сдаюсь во власть эмоций и плачу в три ручья. Неэстетично хлюпаю носом, достаю мороженое, включаю какую-то мелодраму и занимаюсь тем, что жалею себя. Можно было бы позвонить Глебу, чтобы в очередной раз поплакаться ему в жилетку, но не хочется. К тому же мне нужно обдумать его предложение. В итоге засыпаю под фильм в обнимку с пустым ведерком из-под мороженого.
А наутро принимаю решение взять себя в руки и перестать прятать голову в песок. Уж не знаю, откуда во мне столько решимости, но словно второе дыхание открывается. Звоню на работу, чтобы уточнить, есть ли у меня какие-то обязательства по отработке и передаче текущих дел. И там меня ожидает настоящий сюрприз. Верочка из отдела кадров тут же переключает меня на Ангелину, а та уже вводит меня в курс дел. Оказывается, мне не придется отрабатывать положенные две недели, а все причитающиеся выплаты мне переведут на карту в течение трех дней.
Это приятные новости. Я могла бы заподозрить в этом Матвея, но для чего? Зачем ему напрягаться ради той, что отказала ему в прихоти? Правильно, незачем. Значит, скорее всего, директор распорядился. Наверняка после того, как вскрылись махинации Косарина, ему сейчас не до меня.
Ангелина напоминает, что нужно будет зайти в отдел кадров за документами.
Весь день я посвящаю домашним делам. Это очень хорошо помогает упорядочить мысли
— вроде ты занят делом, но заодно можешь и как следует поразмыслить. В итоге к вечеру все же прихожу к тому, что нужно согласиться на предложение Глеба, и звоню ему.
— Привет! — отзывается он после трех гудков. — Снова нужен сеанс дружеских объятий?
Вот умеет он одной фразой заставить улыбнуться.
— Нет. Я решила воспользоваться твоим предложением, — торжественно произношу я.
— Каким именно? Я тебе уже чего только не предлагал, — уточняет он. — Давай конкретизируй.
— В Москву. Поеду с тобой, — отвечаю, собравшись с духом.
— Я не ошибся в тебе, детка, — смеется Глеб. — Скидывай данные паспорта — закажу нам билеты на…
— Послезавтра. Мне нужен еще один день.