Босс, хочу от тебя ребенка
Шрифт:
– Каких канареек? – спросил босс.
Кажется, я подумала вслух…
– Извините.
– Сосредоточьтесь. А то разместите объявление о поиске канареек и устроите мне здесь птичий базар, – раздражённо фыркнул босс и поморщился. – Да не рвите вы эту бумагу! Возьмите нормальную ручку.
Босс протянул мне свою ручку. Я едва не съязвила, что потом ему придётся мыть после меня эту ручку, потому что я – смерд обыкновенный, а он небожитель. Но решила молча и сурово взять предложенное. Взяла. Да так резко и сурово
Что тут началось! Босс подпрыгнул, заматерился так, как не матерился дворник Фёдор из нашего дома, бывший в прошлом сапожником.
– Ручка… Криворучка! – вопил босс, яростно расстёгивая рубашку. – Ошпарила меня! Подай мне новую рубашку и брюки тоже!
Я извинилась и метнулась к шкафу, понимая, что дни мои сочтены. Теперь босс меня точно уволит.
– Точно уволю, – зашипел этот гад. – Хотел попробовать вас перевести на вакансию личного помощника, а теперь уволю!
Я застыла с рубашкой в руках. Как так? Ну, бли-и-ин… Оказывается, меня хотели повысить, а теперь уж точно выпнут!
– Давайте сюда!
Я всхлипнула едва слышно и подошла к начальнику, раздевшемуся уже до трусов. Взглянув на него, почти обнажённого, я поняла, что немного погорячилась, думая, будто босса пора отправлять в дом престарелых. У Никиты Андреевича было неплохое телосложение. Не качок стероидный, но жилистый и в меру мускулистый.
– Долго мне ждать?
Упс! Меня ещё и поймали на разглядывании тела босса. Я протянула боссу рубашку и брюки, но тот хлопнул себя по бедру, попросив ещё и трусы.
– А теперь выметайтесь! И никого не пускайте.
Ой, да больно надо разглядывать твою иглу, Кащей! Я подхватила ежедневник и поспешно вышла, но дверь за собой плотно не закрыла. Наверное, от злости. Или из забывчивости. Я села за свой рабочий стол и выдвинула первый ящик, начав думать, что из мелочей следует сложить в картонную коробку, чтобы отправляться с вещами на выход. Я так задумалась, что не заметила, как директор по продажам, Михаил, подошёл к двери кабинета босса.
– Туда нельзя! – всполошилась я, кинувшись спасать репутацию босса.
А вдруг зачтётся? Я коршуном метнулась между дверью и директором по продажам. Михаил испуганно вжался в стену, но мотнул ногой. Он подставил мне подножку. Нечаянно, конечно, но результат налицо. Я влетела в кабинет босса, упав на четвереньки. Босс возмущённо посмотрел на меня, прижав трусы к паху, пряча самое ценное. Член он целомудренно прикрыл, но задницу не успел прикрыть.
– Что за цирк? – взревел босс.
– П-п-простите!
Я неловко поднялась, дёрнувшись в сторону так резко, что узкая юбка не выдержала, треснув по шву. Босс, мерзавец, довольно загоготал. А я встала, прикрывая собственную задницу ладошками.
– Розовые, Евгения! – крикнул мне вслед босс, дав понять, что он успел разглядеть мои
Да и хрен с тобой, подумаешь! Чему радовался-то так? Впервые за тридцать семь лет увидел розовые женские трусики, что ли? Я прикрыла папкой попу, наскоро залатав прореху в женском туалете, и вернулась на рабочее место. Садиться я опасалась: вдруг шов не выдержит, а мне больше шить нечем – нитки кончились.
Всё это суета сует. Гораздо больше меня волновало другое: задница босса. А если быть точной, родимое пятно на правой ягодице босса. Мне показалось, что это был ворон!
Почему меня так волновало родимое пятно на заднице босса? Да потому что мне моя бабушка, баба Сима, царство ей Небесное, нагадала, что отцом моих детей станет мужчина с родимым пятном в виде ворона!
Глава 2. Евгения
– О, глянь-ка… Никак, наша шалопайка приехала! – услышала я немного ворчливый голос свой бабы Симы.
Я помахала бабуле через забор.
– Привет, баба Сима!.
– А ты, Евгеша, что ли, за забором будешь стоять? Давай-ка во двор, родимая…
Бабуля отряхнула узловатые пальцы от земли, вытерла их о передник и пошла отворять мне калитку. Мне пришлось нагнуться, чтобы поцеловать морщинистую сухую щёку любимой бабули. Кажется, что с каждым годом я расту вверх, а бабулечка уменьшается.
– Ох, ты ж вымахала, каланча! – добродушно потрепала меня за щёку бабуля. – Заходи в дом. Умывальник сама знаешь, где. Переодевайся. Да за стол садись. Я, как знала, пирожков навертела с утра. С яичком и с зелёным лучком. Лучок – домашний, прямо с грядки. А яички я у Никитичны беру, она всегда хорошие даёт, свежие…
Я уже стояла на крылечке старого деревянного домика, а бабуля бормотала себе под нос. Она расхаживала по кухоньке, скрипя половицами, собирая на стол. Я быстро скинула с ног сандалии на каблучке, подхватила полотенце и потопала в летний душ, который стоял у бабули на заднем дворе. Сверху на деревянной кабинке стоял железный бак. Вода в баке за весь день нагревалась и была очень тёплой. Я задёрнула шторку и с наслаждением начала смывать с себя запах пота и дорожную пыль. Я умывалась, напевая себе под нос.
Ничто не предвещало беды, как вдруг я услышала топот ног, отчаянное похрюкивание и мужскую ругань. Я осторожно выглянула из-за шторки и увидела, как в мою сторону несётся круглый поросёнок с чёрными пятнами на боках, а за ним бежит какой-то мужчина, размахивая руками, как мельница. Я взвизгнула и спряталась за шторкой. Но меня это не спасло от конфуза: поросёнок протаранил ткань, извернулся и толкнул меня под колени. О-о-о-ой! Я растянулась на полу маленькой кабины. Голая, с шапкой мыльной пены, сползающей мне на глаза.