Босс с придурью
Шрифт:
В моем договоре было на две страницы меньше. Это раз. Два — на третьей и последней страницах текст заканчивался на другом уровне, чем здесь. Запомнил, потому что приходилось двигать ширину строк, из-за того, что место подписей вылетало на пустые листы. Итоговая сумма отличалась. Не сильно, но тем не менее. В масштабах всей фирмы это можно назвать копейками. А для одного направления — не те цифры, которые приводят меня в восторг.
Уже внимательнее стал вчитываться в выделенные строки.
— Это шутка? — посмотрел на Ромашкину
— Конечно, — девушка фыркнула и закатила глаза. — Мне делать больше нечего, как в ночи ломиться в вашу квартиру, чтобы пошутить.
— А почему вы просто не поставили печать?
Мария-то как могла заметить? Она и не видела оригинала. Пролистывал страницу за страницей, разглядывая собственную подпись. Вернее, неплохую подделку. Я-то вижу разницу. У меня над «Н» идет глубокий апостроф, который почти сливается с завитком. Я ставлю его в последнюю очередь, после точки под подписью. Он получается всегда короткий, и с обратной стороны страницы образует шероховатость. Сейчас же страницы гладкие, апостроф местами идет тонкий и вытянутый. Заметно, что его лепили небрежно и с легкостью.
Не мой договор, не моя подпись.
И как юристы такое подмахнули?
— Потому что мне все это показалось странным. Я сказала Алексею Владимировичу, что мне нужно десять минут. Найти скан-копию в программе, сравнить и я все сделаю. А он начал давить, что это все срочно, что все в порядке…
Скан-копию в утвержденном документе можно и заменить. А вот сумму без дополнительного согласования — программа уже не даст исправить.
— Мне Федоров рассказал другую версию.
Маша замолчала.
Вот и кому мне верить? Я с Алексеем шесть лет работаю. Без единого нарекания. А Маша… Да я ее неделю знаю. Или не знаю.
— На телефон почему не отвечали?
С упорством барана продолжал докапываться до девушки. Она же вроде сразу сказала, что нашла какую-то ошибку…
— Мне нужно было спокойно проверить всё.
Ну вот опять. На кухне повисла тишина, Маша упрямо жевала нижнюю губу, у меня наверняка гуляли желваки.
— Вы понимаете, в каком положении оказались? Ваше слово против слов Федорова.
— Ну, Алексей Владимирович руку на отсечение не давал.
И то верно.
Так и что? Коварный план помощницы по смещению руководителя отдела с должности или вороватый продажник, который подставил Марию?
Отсутствие мотива против жажды денег.
Выбор вроде очевиден. Хотя, несколько часов назад я тоже думал, что все кристально ясно.
— Я сюда не оправдываться пришла, — видимо, тишина угнетала не только меня. — Печать вернула. Документы отдала. Что вы с этим будете делать мне, если честно, все равно. Так что… до свидания.
— Сядьте.
Черт, я вроде спокойно сказал. А Маша вернулась на табуретку, кротко сложив руки на коленях.
— Куда вы собрались?
— Д-домой.
Нет, без приключений Ромашкина
— Вас есть кому отвезти?
— Я сама.
Это прямо ее девиз, я посмотрю. Готов спорить, что на рентген Мария тоже не поедет.
— Как рука?
Ромашкина разогнула и согнула ее, вновь ощупала. Судя по всему, все обошлось. Но пока травматолог не выпишет справку, чувство, что я покалечил сотрудницу вряд ли отступит.
— Жить буду. Можно я уже пойду?
— Нет.
— Что значит «нет»?
Мне сейчас показалось, или Мария меня передразнивает? А ведь это я должен на нее злиться. Почему нельзя было сразу меня набрать, пока это не сделал Федоров? Мол — так и так, ситуация. Или взять трубку, когда я ее вызванивал.
Все это смахивает на попытку свалить со своих плеч ответственность за поспешное решение. «Что значит «нет»?», — задумался.
Хотелось вспылить.
Значит, что Добби не свободен. «Носок» я ей еще не вручил, рабства не отменял. Тирания, деспотизм. Диктаторский режим никто не свергал. Босс самодур, мерзавец и подлец.
Что-то я разошелся.
— Значит, что я вас еще не отпускал, — подцепил табурет Марии и притянул к себе ближе.
И не отпущу.
Нечего ей по ночному городу шататься одной, искать приключения на одно место. Особенно в расстроенных чувствах. Особенно, вероятно, по моей вине.
— Давайте, показывайте, что у вас здесь, — буркнул я. Придвинул ноутбук и документы, которые принесла Мария.
Как обычно, с проблемами надо разбираться по мере их поступления. Версию Федорова я слышал. Теперь очередь Маши.
Остальное — потом. И без Ромашкиной.
Что-то подсказывает, что такими темпами придется просить прощения…
Глава 10. Принцесса на горошине
Начинаю переосмысливать выражение «властный герой».
И предупреждение Никифорова по поводу рабства.
Стоило Сергею заявить, что он меня не отпускал, как я почувствовала, что твердое намерение свалить в туман, показать свою принципиальность, начало таять.
А потом начальник придвинул меня к себе. И я поняла, что остаюсь работать.
Бывший начальник, я хотела сказать.
Сергей Викторович выглядел… да как чудовище из детской сказки. Лохматый, помятый, наверняка колючий. Под глазами синяки и вселенская грусть. Может, заболел? Вот и в офисе не появился. Хоть обнимай и по голове гладь, пожалей несчастного.
Всякое желание сочувствовать Никифорову испарилось минут через десять. Он заварил нам крепкий кофе и дал понять, что сидеть мы с документами будем до упора. Изверг.
Мне казалось, что я и так за последние несколько часов проштудировала каждую строчку, все отметила и записала. Но нет, Сергею Викторовичу нужно было лично пересмотреть и перепроверить абсолютно все.