Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
– Не находите, что это подозрительно?– продолжил перекрёстное шипение, через скрип зубов. Не привык ругаться с кем-то при ребёнке, и сейчас просто уточнял важные моменты, а мелкая, вроде как, спала.
– Даже если бы я хотела к вам пробиться,– сделала жадный глоток воздуха, будто выдохлась донельзя от своей тирады,– никогда бы не использовала ребёнка! Это подло и мерзко! Я бы…– нахохлилась…
– Вы бы?..– не отпускал диалога и затаился в ожидании признания. Сам дышать забыл. Магию нашей милой ссоры нарушила медсестра:
– Вы знакомы?– вклинилась с идиотско натянутой улыбкой,
– Есть немного,– подтвердил задумчиво.– Вы бы не могли нас оставить?– метнул красноречивый взгляд на медсестру, понимая, что лишние уши нам с Кравчик не нужны. Если честно, вообще про медсестру забыл. Был уверен, что в палате нас только трое. А уж тот факт, что в палате с Кристиной ещё и другие люди имелись, вообще как-то выпал.
– Не думаю, что это хорошая идея,– Антонина замешкала. То на меня косилась, то на Кристину. Я на лице Кравчик чётко видел сомнение, возмущение, но так как выставить насильно Тоню я бы не посмел, Анджеевна благоразумно внесла ясности:
– Будьте добры,– зажато кивнула, скривив лицо, явно от боли. Но тотчас, быстро глянула на Леру, будто волновалась за сон малышки. И я не мог не согласится— уж больно сладко спала. Я за всю жизнь этот мелкий моторчик таким видел, от силы, раз десять. Обычно она бесилась, изводила нянь и самоустранялась в спальне без лишней помощи.
– Не волнуйтесь, не думаю, что Роман Игоревич причинит мне вред,– но голос дрогнул, выдавая сомнение в словах.– Мы просто поговорим,– при этом не спускала с меня упрямого взгляда.
Как только дверь за медсестрой закрылась, я бегло осмотрелся— соседи Кравчик были с более серьёзными увечьями головы и спины, потому безмолвно лежали с закрытыми глазами. Что ж, значит, наш разговор хоть и не тет— а— тет, но вполне приватен.
– А что она сейчас делает у вас?– наконец ступил ближе, но Кравчик так испуганно напряглась, глазищи вытаращив, что я торопливо сел на стул подле койки, упреждая опасения девушки по поводу моей вменяемости и желания с ней разобраться силой.
– Спит,– выдала очевидность, несколькими секундами после, с облегчённым выходом.– Она в порядке,– добавила поспешно,– если вас это хоть как-то интересует,– невинно порцию колючести плеснула, В уставился на неё в немом недоумении— какая-то легкомысленная барышня посмела ткнуть меня лицом в равнодушие к дочери?! Подумывал высказаться по этому поводу, но Кристина что-то прочитала на моём лице и милостиво пояснила:– просто меня… лечила,– кивнула на ноги, где близ бугорка ступней в складках одеяла я углядел стетоскоп.– Устала от работы и уснула.
– Да, лечить она любит,– сдавленно усмехнулся, пытаясь уложить в голове: МОЯ колючая дочка! посторонняя женщина! лечение посторонней женщины моей колючей дочкой! А последним гвоздём ещё и мирный сон в чужих руках! Это всё какое-то нереально и несовместимо! Но глядя на милое личико тиранши, пухлые губы, которых сейчас касалась мягкая улыбка, ямочки на пухлых щеках… Моё сердце дрогнуло. Оно всегда билось мягче и нежнее, когда дело касалось дочери. С той самой секунды, как увидел её новорождённой.
Впервые за всё это время её сон казался безмятежным и крепким.
– Спасибо,–
Вот теперь повисло молчание. Кравчик тоже растерялась. Потому палата погрузилась в непривычную тишину. Она не было неудобной, щекотливой— больше покоя было и окутывающего тепла.
– Я… честно не знала, что у вас есть дочь,– тихий голос Кристины вторгся в мои пустые мысли. Я поверил. Мне не было стыдно за свои обвинения, но свою неправоту я умел признавать:
– А я не знал, что вы подрабатываете спасителем,– чуть вперёд подался, уместив руки на коленях и скрестив их замком.– И часто приходится спасать?
– В перерывах между поиском работы,– приняла шуточную манеру общения с кривой усмешкой Кравчик, но умело ударила под дых. Я понятливо опустил глаза, рассматривая свои руки.
– Странно,– обронил задумчиво, ничуть не кривил душой,– у вас хороший потенциал,– чтобы не думала, что избегал прямого контакта, поднял взгляд,– быть не может, что его никто не оценил.
– Это мне говорит тот, кто первым меня отшил!– Кристина опять поразила умением давать словесную сдачу. Причём не страшилась за последствия и была собой.
В душе опять шевельнулось что-то сродни вины.
– Первым?
– Да, ваша фирма— была первая в моём списке желаемых работ.
– Мне жаль, ведь вы не не подходили,– признался ровно,– просто другая на тот момент казалась более удачным кандидатом.
Опять секундное молчание.
– Что ж, я рада, что вы нашли лучшее и достойное. Надеюсь, вы выбрали Саймона,– вздохнула Кристина и улыбнулась так искренне, что я глазам не мог поверить. Она правда не держала зла! Она была неподражаема своей естественностью! Ну и конечно убила на повал, решив, что я мог взять чудо— Польски!
– С чего вы так решили?– в недоумении шикнул.
– Ну как же,– часто заморгала Кравчик, будто я её поразил.– Он неординарная личность. Общительный. Открытый,– пылко чеканила.– Мыслит вне рамок рутинной жизни,– задохнулась от чувств, но только мелкая зашевелилась, Кристина виновато понизила голос.– Он сидел рядом на испытаниях и я краем глаза видела его ответы. Да, они не всегда были стандартными,– кивнула торопливо, словно и за это ей было чуть стыдно.– Но именно это, как по мне, и есть, один из показателей гибкости человека. Именно из такого как Польски можно слепить одного из лучших помощников! Да, подтесать углы придётся,– согласилась на моё немое молчание,– но он— потрясающе интересная и многогранная личность!– выдала так безапелляционно, что у меня не сразу нашлись возражения:
– Это меня и остановило. Его трудно будет обуздать и заставить работать в команде. Быть одним из, а не тянуть одеяло на себя!
– Это обманчивое, напускное,– упиралась Кравчик.– Защитная реакция, казаться вот таким поверхностным и откровенным, потому что ему в жизни тяжко пришлось,– говорила так убедительно, будто давно знакома с парнем и понимает его ситуацию близко к сердцу.– Думаю дело в ориентации и окружении, не думаю, что ему везде приходилось легко и просто!
И я их понимал, как никто! Не хотел говорить об этом. Момент спасла дочка. Подняла голову и, сонно моргая, уставилась на меня.