Ботаники не сдаются

Логвин Янина

Неужели вот ради этой мягкости их и носят — такие сумочки? А как же удобство? Да сюда на самом деле даже нормальный планшет не уместить, не то, что книги или ноутбук. Разве что телефон, помаду, расческу и бумажные носовые платки. Нет, все-таки рюкзак куда удобнее.

Я переступила с ноги на ногу и сделала шаг, глядя, как девушка в зеркале тоже переместилась. На роликах я стояла запросто, так что и с каблуками проблем не возникло — я шагнула вполне уверенно. Интересно, а если я буду идти быстро (вот как обычно хожу), никто не увидит, что на мне чулки? Они, случайно, не сползут с ноги?

Почему-то Светка считала, что не макияж, а именно дорогие чулки сделают из меня настоящую женщину и выбрала самые лучшие. Если честно, то на кружево, облегающее бедра, я бы и сама часами смотрела, таким красивым оно мне показалось.

— Стоять, Лаврик! Ты видел, какая девочка? Неужели одна? Кажется, я встретил свою судьбу! Привет, красавица! Ты случайно, не меня ждешь?

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне, поэтому и не посмотрела на парней, остановившихся возле меня, иначе бы убежала.

— Саня, совесть имей! У тебя каждый день, что ни девчонка, то судьба! Отвали по-хорошему. Девушка, не слушайте его, лучше познакомьтесь со мной, я серьезный!

Сашку Гайтаева из группы Воробышка — известного бабника университета, я узнала сразу, а вот он меня нет. Впрочем, как и его друг из команды брейкеров, которого я видела в клубе «Дэнс». Еще чего не хватало! Я так растерялась, что у меня поджилки затряслись, и кинулась прочь. Стремительно отвернувшись, устремилась в сторону толпы, и тут же врезалась в чью-то крепкую грудь.

Мои предплечья обхватили руки и удержали от падения.

— Извините, я не нарочно!

— Ничего, бывает, — ответил парень, и от звука знакомого голоса у меня кровь застыла в венах, и побледнели щеки. Нет, это невозможно! Второй раз столкнуться нос к носу в огромном центре с Воробышком и оба раза случайно — невозможно!

Я выкрутилась из рук и поспешила прочь. Парень пошел было дальше, навстречу друзьям, но вдруг споткнулся и остановился как вкопанный. Несколько раз моргнув, медленно повернулся, озадаченно глядя мне вслед.

— К-катя?

Нет, не Катя, ни разу не Катя! Бежать я не могла, поэтому просто уходила, стуча по мраморному покрытию каблуками, нащупывая в сумочке телефон, чтобы позвонить Светке. Господи, такая крохотуля, а сотовый словно утонул!

— Стой! Эй, да постой же!

Ага, щ-щаз!

Даже когда Воробышек меня догнал и остановил, я отвернулась. Да что он себе позволяет вообще? Вот и как теперь быть? И зачем я только прихорошилась! Сейчас ведь обсмеет!

— Уфимцева? Неужели это ты?! — но в тихом голосе я не услышала смех, только удивление.

— Нет, не я. Понятия не имею, кто такая Уфимцева. Какая Катя? Первый раз слышу! Пусти, пожалуйста, я опаздываю.

Воробышек казался сбитым с толку, но рук не отпускал. Я снова попробовала освободиться. Не получилось, пальцы на плечах только сжались сильнее. Загадок с неизвестными парень точно не любил. Я рассердилась.

— Клюв, если ты не перестанешь меня

так крепко сжимать, то оставишь на мне синяки. Пожалуйста, иди куда шел. Ну что тебе от меня надо?

Я все-таки подняла лицо и встретилась с изумленным синим взглядом. Что ему надо, Ванька не знал, он стоял и рассматривал меня. И уходить не спешил.

— Птиц, ты что ее знаешь? — донеслось веселое из-за спины. — Неужели я снова прощелкал, а ты все успел?

— Ванька, познакомь с девушкой! Мы первые ее нашли!

Парни уже приближались, и я взмолилась.

— Воробышек, если ты им признаешься, я тебе никогда не прощу!

— 28 —

И я не собиралась прощать. Не только ему, но и себе, Регинке и даже Светке. И как теперь выкрутиться?

— Пожалуйста, Вань…

Наверно, это отчаяние, прозвучавшее в голосе и проступившее в лице, заставило Воробышка промолчать. Пальцы добела впились в сумочку.

Парни приблизились, и Ванька меня отпустил. Повернулся, прикрыв широкой спиной.

— Ее зовут Катя, и это все, что вам надо знать. Саня, Лаврик, идите к фонтану, я вас догоню, нам с Катей надо поговорить.

Гайтаев с блондином удивленно переглянулись, а я отвернулась, но затылок все равно горел под любопытными взглядами. И не только затылок.

— Эй, Птиц, ты серьезно, что ли? — не поверил Гайтаев. — И даже не познакомишь? Да ладно, — он хохотнул, — мы же свои!

— Не сегодня, парни, в другой раз. Личные дела.

И если бы это сказал не Воробышек, а, например, очутившийся на его месте Котэ, эти двое бы не ушли, а мне бы пришлось сбегать из «Трех китов», как Золушке с бала, отбиваясь от принцев сумочкой и стуча каблуками, но перед друзьями стоял Иван, и они отступили.

— Вот так всегда. Убедился, Богодухов, что я не врал? Все лучшие девчонки всегда достаются Птицу! И почему налицо такая Вселенская несправедливость?

— А почему одни ездят в старой отцовской тачке, а другие в «Порше»? Кому-то просто везет. Пошли, бро! Давай, Воробышек, ждем!

Мы остались одни, и Ванька вновь повернулся ко мне. Сунул руки в карманы джинсов, не спеша говорить. Глядя на него, я тоже попыталась отыскать свои карманы, но вспомнила, что на мне платье и от досады повесила плечи. Ванька смотрел на меня, я — ему в грудь, и от волнения совершенно некуда было деть руки. Совершенно!

Убрав прядь волос за ухо, я поправила куртку, потом платье, потом сумочку и посмотрела на свои туфли…

— Отлично выглядишь, Уфимцева. Хотя и непривычно.

— Правда? — я подняла лицо. — Т-то есть спасибо. Ты тоже ничего.

Воробышек всегда выглядел отлично, так что комплимент с моей стороны прозвучал сомнительно. Хорошо, что парень оставил его без внимания. Кажется, он вообще его не услышал, озадаченно нахмурив брови.