Ботоксные дневники
Шрифт:
— Вы выглядите потрясающе, — говорит Ева. — Наверное, вас ждет что-то особенное?
— Обычная деловая встреча, — бросаю я, направляясь к двери, но внезапно останавливаюсь. — Черт, не могу же я явиться на нее с пластиковыми пакетами «Ориджинс»! Можно пока оставить их у вас?
— Конечно, но это превосходные пакеты, — спокойно произносит Ева. — Они предназначены для повторного использования и экологически безопасны. Вам нечего стыдиться.
Пожалуй, сегодня экологически безопасные пакеты «Ориджинс» — единственное, чего я могу не стыдиться.
Несмотря
Я делаю глубокий вдох. Мне совсем нетрудно это сделать. Я одна воспитываю ребенка. У меня недавно было телевизионное свидание. В конце концов, я совершила восхождение на Килиманджаро. Ну, пусть не сама — но я об этом читала. Все, что мне нужно, — это немного веры в свои силы. И я подхожу к столику.
— Привет! — говорю я, излучая уверенность в себе, и протягиваю руку Джошуа Гордону. — Меня зовут Джессика Тейлор. А вы, должно быть, Гордон Джошуа.
— Джошуа Гордон, — поправляет он.
— Ах да, простите. У вас два имени, их можно называть в любом порядке.
— Нет, нельзя. Только так: Джошуа Гордон.
— Боюсь, все постоянно ошибаются.
— Нет, на самом деле вы первая.
— Ну хорошо, конечно, Джошуа Гордон. Поняла. Обязательно запомню. — Я делаю паузу, потому что сейчас его очередь говорить, но волнение не позволяет мне долго молчать, и я продолжаю: — У меня есть друг, у которого тоже два имени, — Стив Робертс. Правда, его настоящее имя было Стив Роберт Гравано. Он опустил фамилию Гравано, когда собрался покупать кооперативную квартиру на Пятой авеню, потому что, как ему казалось, она звучала слишком по-итальянски.
— Я не итальянец.
— Конечно, нет, — соглашаюсь я. — Но могли бы им быть. Я хочу сказать, я тоже могла бы. Все могли бы. Но я тоже не итальянка. Хотя это не имеет никакого значения. Ни для меня, ни для вас. А вот несколько моих лучших друзей итальянцы. А другие — нет. Я имею в виду не итальянцы. Но я дружу со всеми… м-м… своими друзьями.
Я хочу умереть. «Господи, порази меня прямо сейчас! В эту самую минуту! Нашли на меня гром и молнию, с которыми ты так ловко управляешься!» Но Бог меня не слышит.
— Рад за вас. Для меня большое облегчение узнать, что у вас есть друзья.
Произнося эти слова, он едва заметно улыбается. Или мне показалось? Нет, наверное, я все-таки ошибаюсь.
— Как бы то ни было, мне очень приятно познакомиться с вами, — продолжаю я. — После всех этих телефонных звонков.
— Да, вы правы. Хотя мне кажется, что мы уже встречались. — Джошуа многозначительно смотрит на мою сумку с надписью «Искусство — детям», чтобы дать мне понять, что он все знает. Я знаю, что он знает. А он знает, что я знаю, что он знает. Однако чувство приличия берет верх, и он не развивает эту тему. Мы смотрим друг на друга — такие воспитанные и все понимающие. Казалось бы, нам есть о чем поговорить, однако беседа не клеится.
— Торговец рыбой, —
— Простите?
— Торговец рыбой, — повторяет он, словно после этого мне все станет понятно. — Это правда, что вы дали сыну Лоуэлла Кэбота-третьего роль торговца рыбой?
Теперь моя очередь сидеть молча. И, как оказывается, это очень эффективный прием. Потому что Джошуа продолжает говорить:
— Его сына зовут Чанси. Он учится в Далтоне. Участвовал в прослушивании, чтобы играть в вашем спектакле. Его мать вам несколько раз звонила.
Теперь я вспоминаю. Сообщение, на которое я не обратила внимания, потому что прослушивала послания Жака. Однако я последовала ее совету — отдала роль торговца рыбой мальчику из Стайвезанта.
— Ему не понравилась его роль, и его мать сказала, что он не будет принимать участия в постановке, — говорю я, чтобы показать, что нахожусь в курсе событий.
Джошуа Гордон кивает:
— Его отец — один из моих партнеров. Очень хороший человек. Но он и его жена в ярости и угрожают, что в этом году не дадут фонду «Искусство — детям» ни цента. Как видите, ваше маленькое шоу может оставить нас без крупнейшего спонсора — а разве в этом заключается цель проведения благотворительных мероприятий?
— Я знаю, в чем заключается цель проведения благотворительных мероприятий, — резко отвечаю я.
— Вы должны привлекать средства, а не отталкивать от нас спонсоров, — покровительственным тоном произносит Джошуа.
— Мне жаль, что наше маленькое шоу так расстроило вашего партнера, но множеству других людей оно очень нравится, — твердо продолжаю я, сама удивляясь своей реакций. — Наш попечительский совет прямо бурлит, чего не скажешь о большинстве других попечительских советов. Мы собрали уже довольно много денег и постоянно привлекаем новых людей. Мы даже получили несколько кошельков от Кейт Спейд.
Пожалуй, последний аргумент все-таки лишний, потому что не производит на Джошуа никакого впечатления. Точнее, на него не производит никакого впечатления вся моя речь, поскольку он говорит:
— Тем не менее я продолжаю настаивать: вы должны извиниться перед Кэботами.
— За что? — насмешливо спрашиваю я. — За то, что на свете есть кое-что, чего нельзя купить за все их деньги, и я дала им это понять?
Он молчит, словно раздумывая, не уволить ли меня прямо здесь и сейчас. С другой стороны, мне платят так мало, что меня трудно уволить.
— Хорошо, говорите им что хотите, — наконец приказывает он, — но как-то разберитесь с этой ситуацией.
— Не беспокойтесь, я привыкла со всем разбираться.
— Отлично.
— Это будет самая замечательная благотворительная акция, когда-либо проводимая фондом «Искусство — детям», — добавляю я горячо. Пожалуй, даже слишком горячо. — Вот увидите. Все будут просто в восторге.
Когда это я научилась говорить как член группы поддержки команды «Дельта Дельта Дельта»? А ведь много лет назад она меня отвергла.