Бой «быков»
Шрифт:
– Ты чего, глушняков никогда не видел, очкарик? – Жиган нагло ухмылялся в лицо Листунову.
– Видел, – не думая, ляпнул Борис, но тут же добавил: – Это он. Гендельберг.
Братки переглянулись.
– Его убили, – произнес Листунов.
Только теперь до его сознания дошел смысл всего произошедшего. Губы его затряслись, а на глаза готовы были навернуться слезы. Толчок Жигана в грудь все же заставил его сделать над собой усилие.
– А диск где? – спросил Ганин как ни в чем не бывало.
– Не знаю, – Листунов попятился назад.
–
Жиган перевел взгляд на своего напарника. Борис, не двигаясь с места, следил за братками.
– Слышь, что делать-то будем? – Жиган поигрывал правой рукой брелоком с ключами от автомобиля.
– А чего?.. Надо с легавыми перетереть. У меня там кореш один. Ща устроим. Пошли.
Храп повернулся и тараном попер на толпу. Преодолев плотные ряды зевак, он протиснулся в центр.
Около трупа стояли трое пэпээсников. Один из них, темноволосый здоровяк, разговаривал по рации. Храп покосился на безжизненное тело молодого человека, распростертое у ног милиционеров. Гендельберг лежал на боку, неестественно скрючившись. Крови, однако, не было видно. Храп даже слегка усомнился в том, что этот человек мертв.
Он дождался, когда милиционер закончит переговоры, и приблизился к нему.
– Наглухо? Да? – пробасил Храп, привлекая внимание темноволосого.
Когда тот развернулся, Храп указал подбородком на тело.
– О! Витек! Это ты?! – присутствие Храпа на месте происшествия явно вызвало удивление пэпээсника. – Здорово! Ты здесь? За продуктами приехал? – понизив голос, спросил он у Храпа.
– Ну, да. За продуктами, – нарочито громко произнес Храп. Затем тоже шепотом продолжил: – Слушай, Гена, мне с тобой перетереть надо. Можешь отойти на минуту?
– Сейчас, подожди, – Геннадий повернулся к толпе. – Так, все отошли! Отошли в сторону. Не подходите к телу. Не мешайте сотрудникам милиции...
Толпа немного отступила.
– А свидетели нужны? – крикнул кто-то из близстоящих.
– Да, свидетели останьтесь. Сейчас приедет оперативная группа... Отошли, отошли все!
Геннадий взял Храпа за локоть и отвел его в сторону.
– Твои, что ли, замочили? – вполголоса проговорил милиционер, не глядя на собеседника.
Листунов с Жиганом держались чуть позади, поэтому Борису был слышен практически весь разговор.
– Не успели. А что произошло в натуре? – Храп по привычке заложил руки в карманы брюк.
– Да хер его знает. Я сам не видел. В южном крыле был. А тут... Мне Юрка сказал, – Геннадий посмотрел за спину Храпа. Встретился глазами с Жиганом. – Эти двое... твои, что ли?
– Это ж Жиган. Ты чего, не узнал, что ли? Слушай, а вы этого чувака уже осматривали? – Храп немного склонил голову, чтобы его было лучше слышно.
– Да нет. Сейчас эксперты подъедут, обыщут. А что? Тебе чего надо от него?
– Да там... Гена, ну ты, это, как его... Когда обыщут, может подсуетишься? У этого чувачка диск должен быть в кармане... – Храп впервые за все время разговора с Геннадием посмотрел на него.
– Обещать ничего
– Гена, ну, мы сочтемся. Ты постарайся, в натуре, – уговаривал собеседника Храп.
– Ладно. Постараюсь. Ну, давай, мне пора. Короче, не уходи никуда. Когда опера приедут, я попробую выяснить.
Геннадий пошел к своим коллегам, которые по-прежнему стояли около трупа, окруженного толпой зевак.
Четверг. 11 часов 49 минут
– Троих положил. Прикинь?
Небольшое преувеличение в отношении потерь противника Бетон считал позволительным. Повествуя о недавней перестрелке на Луначарской, он был немногословен. Такая манера общения с подельниками, по его мнению, наиболее соответствовала его положению – героя дня. Зафиксированная в согнутом положении повязкой простреленная рука придавала рассказчику убедительности. При этом Бетон всячески старался выказать пренебрежение к своему ранению.
– Ну а дальше? Этот на «мерсе» ушел? – Расстегай повернул голову назад.
Взгляд его скользнул по отсутствующему лицу Ирода, который за время разговора не проронил ни слова и остановился на марлевой повязке, которая была видна из-под рукава куртки Бетона.
– А как ты думаешь? Свищ меня предупредил? Нет. Их пять голов, я – один, в натуре...
– И последнюю сиротку для себя не оставил? Всю обойму так и разрядил? – небрежно бросил Ирод, пригладив костлявой ладонью редкие русые волосы на макушке.
– Всю обойму. Если бы у меня не «макар» был, а «стечкин» скорострельный, двадцатизарядный, и «мерин» бы этот сраный не ушел. И не пришлось бы нам сейчас здесь париться. Я бы этого бородача расколбасил бы в говно на месте!
Бетон для пущей убедительности вскинул руку, имитируя взвод курка, но тут же вернул ее на место. Бережно поправил фиксирующую повязку.
– Это я тебе говорю... Еще помянешь мое слово. Когда такая перестрелка идет, всегда оставляй один патрон для себя. Это лучше, чем живым со всеми потрохами сдаться. Потом эти потроха тебе и вытряхнут. Вот тогда вспомнишь... – Ирод был старший из всех членов группировки Свища и на правах старшего позволял себе некоторую поучительность. – Ты еще, по ходу, маленький, раз такие коры мочишь. Сколько раз в перестрелках-то бывал?
– Два, – без особого энтузиазма признался Бетон. Обнаруживать перед другими членами группировки свою неопытность было не самое подходящее время.
Темно-синий «Фиат», в котором сидели трое братков, был припаркован в сотне метров от стоянки «Метро». Именно здесь высланное Свищом подкрепление встретилось с Викингом. Пересев из своего «БМВ» в машину к Бетону и его подельникам, Игорь приказал взять под наблюдение въезд на территорию торгового комплекса «Метро», поскольку именно туда юркнул автомобиль Шкотова и сам Гендельберг. Викинг решил, что наиболее целесообразным в сложившейся ситуации будет сесть на хвост «мерину».