Бой на Калиновом мосту
Шрифт:
Этот богатырь ему одну голову отсек, а сами с коней валятся, и у коней ноги подломились. «Змей! Пойдем пить напитки!» Пошли, богатырь что ни пьет, то силы прибавляется, а змей что ни пьет, силы убавляется. Вышли опять драться. Тот его, как куренка, задушил. Приходит во дворец. «Ну, — говорит, — собирай свой дворец!» Собрала она дворец в грецкой орех. Снял он с неё золотое кольцо и именной перстень и спустился на коне с горы.
Конь опять на эту гору вспрянул, он сел на него и поехал. Приезжает в золотой дворец, где живет двенадцатиглавый змей. Высылает царица, самая младшая сестра, девушку. «Поди, — говорит, — узнай, кто приехал?» Та сходила, докладывает, что приехал Иван Вечерней Зари, русский богатырь. «Пошли его сюда!»
Вот он ходил, ходил на горе, нашел дверь. Отворил эту дверь. Туда лестница в бугор, и там об двенадцати головах змей старый и двенадцать маленьких змеенышей. Идет себе этот богатырь смело. Тот змей и говорит: «Не трогай меня, Иван Вечерней Зари, русский богатырь! На тебе уздечку, обротай поди ты вот в эдаком-то месте кобылицу. Ты на этой кобылице можешь с этой горы съехать». Взял он эту уздечку, пошел, обротал кобылицу. У этой кобылицы было шесть крылышек. Сел он и поехал на ней под облака. А змей за ним вдогонь, чтоб подпалить у лошади крылья, и маленькие змееныши за ним же. Уж змей два крыла у ней подпалил, наконец, богатырь повернул в сторону, уехал от этого змея.
Видит он: не доехали его братья к царю, сидят все по парочке на конях и едут. Он-то их мог видеть, а они-то его нет, потому что он наверху летел.
Приезжает в этот город и нанялся к золотых дел мастеру. Д этот с головой в пивной котел и говорит царицам: «Если вы не скажете, что я вас освободил, я вас похитю». Приехали к царю. Этот Белый богатырь хвалится: «Я то достал, я то достал». Те две царские дочери согласились идти за купеческих детей. А Белому досталось жениться на младшей. Она и не хотела за него идти. Она и говорит: «Заказать нам троим кольца, чтоб без мерки впору были». Они стали заказывать, никто не берется. И этот мастер, у которого нанялся Иван Вечерней Зари, отказался. Иван Вечерней Зари и говорит ему: «Я, — говорит, — сделаю». Тот и взялся. Хозяин и спрашивает: «Что ж ты кольца-то не делаешь?» — «Я, — говорит, — их ещё сделаю». Приходит время кольца несть. Хозяин говорит: «Готовы?» — «Готовы!» Принесли: всем трем сестрам впору. «Кто, говорят, — делал?» — «Я», — говорит. Опять дело пропало. Настал день свадьбы. Те братья венчаются, а младшая стала деньгами оделять нищих. Иван Вечерней Зари, русский богатырь, и подходит, и руку подставил. Вдруг она увидала перстень на руке. «Вот, — говорит, — мой настоящий супруг». С ним и обвенчалась. А этого Белого богатыря с головой в пивной котел — выбрали лошадь, привязали его к хвосту и пустили в чистое поле, всю ему голову разбили. Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
НАРОДНЫЕ РУССКИЕ СКАЗКИ И ЗАГАДКИ, СОБРАННЫЕ СЕЛЬСКИМИ УЧИТЕЛЯМИ ТУЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ (1882)
20.
Был унтер-офицер Пулька. Служил в полку. Трудно ему показалось служить. Собрал себе сухарей, забрал всю свою парадную сбрую; взял да бежал. Бежал он день-год. Истратил он все свои харчи, поел свои сухари и хотел воротиться.
«Но воротиться, — говорит, — не годится. А то ворочусь». Взял и воротился.
Приходит он к лесу, показалась ему дорога. Шел он этой дорогою. Стоит трехэтажный дом. Входит он в этот дом. Стоит в нем одна кровать. Приходит молодой парень.
— Кто ж тебе на этой кровати приказал лечь? Я на этой кровати из году в год сам лежу.
— Виноват, — говорит, — простите, так понахалился.
— Ну, наймись же, — говорит, — служить мне на год. Работать тебе только изо дня в день печку топить и чтобы не стричься, не мыться, богу не молиться.
Отправился этот хозяин. Остался Пулька один. Проходит год, приходит его хозяин.
— Хорошо, — говорит, — старался, молодец! На вот тебе пять целковых, умойся, остригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приди.
Унтер-офицер погулял, погулял, пришел-
— Ну что, денег хватило?
— Копейка серебром осталась.
— Ну, наймись еще, на другой год, останься тоже изо дня в день печку топить.
Год проходит, хозяин опять приходит, глядит.
— Молодец, — говорит, — ты. На вот тебе пять целковых, умойся, постригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приходи.
Унтер-офицер Пулька погулял, погулял, пришел.
— Что? — говорит, — денег хватило?
— Копейка серебром осталась.
— Ну, наймись, — говорит, — на третий год, чтоб не стричься, не мыться и богу не молиться.
Проходит год, приходит опять хозяин.
— На вот, — говорит, — тебе пять целковых, умойся, постригись, богу помолись, на последнее погуляй и на третий День ко мне явись.
Пулька погулял и опять пришел. «Что же я, служивши три года, не мог у этого хозяина в одной комнате быть?» Входит в комнату, стоит девица, по грудь[7] в песок закопана.
— Ах ты, — говорит, — унтер-офицер Пулька! Откудова тебя бог занес сюда? Много ли ты у негр служишь?
— Я, — говорит, — служу три года.
— Ну, на вот тебе книгу, почитай же ты обо мне три ночи. Я за тебя замуж пойду. Если тебе будет страх какой, не бойся.
Стал он читать первую ночь: читал, читал он, является ефрейтор его полка.
— Унтер-офицер Пулька, являйся в полк, полковник прислал.
Потом унтер-офицер является из полка: полковник прислал. Потом фельдфебеля прислал.
Потом является его полка начальство.
— Что ж на него глядеть? Брать его на штыки.
Все сейчас пропали. А девушка по грудь из земли вышла. Пулька пошел в кабак.
— Дай, — говорит, — целовальник, кварту горилки.
«Погулял, время, отправлюсь опять читать». Читал, читал он, опять является ефрейтор; потом унтер-офицер; потом фельдфебель; потом все начальство.
— Что ж на него глядеть, брать его на штыки!
Все сейчас пропали. Девушка вышла но колена из песку. На третью ночь опять является ефрейтор, потом унтер-офицер, потом фельдфебель, потом все начальство.
— Что ж на него глядеть, брать его на штыки! Сейчас все пропали. Девушка вышла вся из песку и говорит ему:
— Ну, унтер-офицер Пулька, дожидайся меня на королевской пристани. Я приеду в серебряном корабле. Если хозяин тебе станет расчет давать, будет давать и злато, и сребро, — не бери, только скажи: дай мне из этой печки, что я топил, три клубочка из трубы.
Приходит он к хозяину.
— Ну что, — говорит, — Пулька, послужи мне ещё год.
— Солдатское, — говорит, — дело: послужил три года, время отправляться, пожалуйте расчет.