Бой на Калиновом мосту
Шрифт:
Птицы разлетелись, Отправился Пулька в девичье царство; приходит к колодцу, сидит на колодце. Вдруг приходит девица, видит — сидит мужчина. Она ему говорит:
— Ах, друг милый, у нас барграфиня прекрасная мужчин боится.
— Ну, — говорит, — принеси мне свое платье. Наряжусь я по-женски, у вас буду женщиной жить. Название мое будет Мария.
Приводит она эту девицу Марию к барграфине прекрасной.
— Ах, — говорит барграфиня прекрасная, — где ты себе такую девицу сыскала?
— На колодце.
Потом стала она жить у них.
Входит
— А что вы мне дадите, я могу их похоронить.
— А если можешь, половину царства дает барграфиня прекрасная.
Пулька выкопал могилу. Берет одного богатыря, хоронит в могилу. Он же ему говорит:
— Благодарю, унтер-офицер Пулька, что прибираешь мои кости: лежал я тридцать лет мертвый и скованный. Вот тебе мой подарок, вот тебе моя сила, вот тебе моя слуга сивка-бурка. Как тебе понадобится конь, войди ты в незаповедные луга, крикни своим громким голосом: «Сивка-бурка, вещий каурка, лети ко мне!»
Он летит, земля дрожит, изо рту полымя, из ноздрей дым валит.
Потом Пулька похоронил и другого, потом и третьего, и такой же от них подарок получил.
Сватался за барграфиню прекрасную король Додон Додоныч:
— Иди за меня замуж, а если не пойдешь, я тебя неволей возьму, девичье твое царство побью.
Собралась барграфиня прекрасная насупротив его воевать с девицами. Бились, бились, не много, не мало. А унтер-офицер Пулька дома остался. Выходит он на балкон, взял подзорную трубу, взглянул на их побоище и видит: царь [9] их бьет. Выходит он в незаповедные луга:
— Сивка-бурка, лети ко мне!
Берет он силу богатырскую первого богатыря и отправился он туда на побоище. Он не столько рубил, сколько конем давил. Побил, порубил и отправился назад; и склонил его дома сон. Вдруг приезжает барграфиня прекрасная с своего побоища и говорит промежду себя: «Видно, за нас господь заступается, нечаянно нам господь помощь подает».
Потом король собрал ещё больше силы. Опять барграфиня прекрасная отправилась с девицами на побоище. Унтер-офицер Пулька остался дома. Выходит он в незаповедные луга:
— Сивка-бурка, лети ко мне!
Берет он богатырскую силу другого богатыря. Не столько он рубит, сколько конем давит. Порубил всю силу. Опять отправился домой, и склонил его сон. Опять барграфиня прекрасная с девицами говорит: «Видно, за нас господь заступается, нечаянно нам господь помощь подает».
Третий раз король собрал двенадцать богатырей:
— Барграфиня прекрасная, иди за меня замуж, а то я тебя силой возьму и твоих всех девиц злой смерти предам.
Собрала она опять войско. Идет супротив его воевать. Приехали; стали биться. Пулька берет подзорную трубу, выходит на балкон и глядит на их побоище. Стоят впереди двенадцать богатырей. Он берет себе наибольшую силу третьего богатыря и главного коня. Отправился туда. Приезжает туда. Богатыри ему говорят:
— Что ж, на поединок, что ли, хочешь?
—
Пошел он рубить. Убил он первого, другого и так всех двенадцать. При конце сразился с одним. Поранил он ему руку. Поворотил он коня к барграфине прекрасной.
— Завяжи, — говорит, — мне руку.
Покончилось их побоище. Отправился он опять домой впереди всех. И вдруг склонил его сон и разоспался он, и откинул он руку, и увидала служанка у него шов на руке.
— Ах, — говорит, — вот кто за нас заступался.
Призывает барграфиня прекрасная его и говорит:
— Не ты ли самый унтер-офицер Пулька?
Он открылся ей:
— Тот самый я унтер-офицер Пулька.
— Ну, вот тебе все мое царство.
Потом он на ней женился. Мне меду корец, всей сказке конец.
21 ИВАНУШКА-ШУТНИЧОК И ВИФЛЕЕВНА-БОГАТЫРША
Жил-был купец. У него было три сына, два умных, а третий дурак. Были они богатыри.
Отец и говорит:
— Дети мои умные, в этаком-то месте есть Вифлеевна-богатырша, у ней в саду есть живая и мертвая вода и моложавые яблоки. Ежели бы вы достали, я бы вам дорого заплатил.
Умные братья стали себе выбирать коней.
Выбрали и поехали. Подъезжают они туда, к тому саду; около того сада ограда на двенадцать сажень вышины и струнами обтянута, за струны львы привязаны. Приехали они туда и стали спрашивать:
— Что, нельзя ли нам достать живой и мертвой воды и моложавых яблок?
— Эх, братцы, где ж вам! Тут не такие-то были хитрецы и всякие волшебники, и то не достали.
Они постояли-постояли, так и поехали назад.
Ездили с год, приезжают они домой. Отец их встречает и говорит:
— Что, дети мои, привезли или нет?
— Эх, батюшка, там всякие были хитрецы и всякие волшебники, и то не достали, а где ж нам-то достать!
А дурак сидит за печкой и говорит:
— Батюшка, дай я поеду.
Отец и говорит:
— Где ж тебе, дураку! Дети мои, дайте ему лошадь какую-нибудь, что ни есть хуже.
Братья ему выбрали трехногую. Он сел на неё верхом, назад передом, и поехал, взял хвост в зубы, ладонью погоняет. Отъехал с версту, лошадь споткнулась и упала. Он взял её за хвост, и содрал с неё шкуру, и гаркнул:
— Эй галки, вороны, собирайтесь клевать, меня поминать!
Сам накрылся шкурою да пошел.
Приходит в лес, в лесу избушка, в избушке старушка. Он входит в ту избу и говорит:
— Здравствуй, бабка, красная шапка!
Она осердилась на него.
— Ты, — говорит, — не сердись на меня, я, — говорит, — так, шутничок, Иванушка-дурачок. Нельзя ли мне так и так доехать до этакого-то места?
— Отчего нельзя? Я тебе добра хочу и разуму научу. У ней, у богатырши, в таком-то месте, в горе, в подвале, стоит конь за двенадцатью: чугунными дверями, заперт немецкими замками.