Бой на вылет
Шрифт:
Поверхность Полифема как бы «прыгнула» навстречу, и Штурман невольно откинулся на спинку кресла. Теперь было хорошо видно, что недалеко от северо-восточного края выбранной ими для посадки долины, над маленьким (каких-то шестьсот метров в диаметре) кратером явно естественного происхождения сверкает и переливается всеми цветами радуги идеально ровная и гладкая полусфера.
— Что за черт, — пробормотал Капитан. — Из чего это сделано?
— Понятия не имею, — пожал плечами Штурман. — Может, разведчики оставили? Какие-нибудь последние
— Ладно, — буркнул Капитан. — Не нравится мне это. Садимся на всякий случай подальше, а там поглядим.
И «Пахарь» целенаправленно устремился вниз.
Как обычно, экипаж после посадки собрался в рубке.
— У нас маленькая проблема, — объявил Капитан после того, как Умник традиционно обнес присутствующих коктейлем «Милый Джон („Посадочный“ вариант, включающий около 10 г чистого алкоголя на 190 г прочих жидких ингредиентов. Точное соотношение, а также названия таковых вместе со всеми вариантами „Милого Джона“ — от „Посадочного“ до варианта „Отдыхаем“, крепость которого колеблется от 65 до 72 градусов, — находится в позитронном мозгу корабельного робота Умника, так что, ежели кому надо, обращайтесь к нему).
Команда молча ожидала продолжения. И дождалась.
— Кажется, мы здесь не одни, — продолжил Капитан.
— То есть? — приподнял бровь Доктор.
— Штурман, дайте на экран картинку.
Штурман повернулся к пульту бортового компьютера и быстро набрал нужную комбинацию. На главном обзорном экране, который одновременно мог служить и дисплеем, появилось цветное изображение загадочной полусферы. Переливы разнообразнейших цветов на ее поверхности резко контрастировали с бело-серо-черной поверхностью Полифема.
Экипаж завороженно разглядывал непонятное образование.
— На жилой купол не похоже, — авторитетно заявил Механик. — Склад? Ангар? Чего склад? И чей ангар? И почему цветной? Вон как… переливается.
— Такое впечатление, — неожиданно высказался Оружейник, — что эта штука живая.
— М-м? — вопросительно промычал Доктор. — А что, в этом что-то есть…
— Живая! — фыркнул Капитан. — На Полифеме нет атмосферы.
— Совсем, — злорадно добавил Штурман.
— Можно подумать… — начал было Доктор и вдруг умолк, приоткрыв рот.
— Что? — одновременно спросили Механик и Оружейник.
— Н-нет… пока ничего. Это запись? — осведомился он. — Или вы уже запустили „летающий глаз“, чтобы следить за этой э-э… штукой?
— Это запись, — проворчал Капитан. — Но ваша мысль мне нравится. Пока не разберемся, что это за образование, приближаться запрещаю. Запустим „летающий глаз“ — пусть следит, он для этого и сделан. Штурман, запрограммируйте бортовой компьютер на включение тревоги при любом изменении в наблюдаемом объекте или в окружающем объект пространстве…
— Он же и так все время меняется, — виновато перебил Штурман.
— Я не имею в виду изменения цвета
Штурман почесал в затылке и нерешительно кивнул головой.
— Экипажу отдыхать и наблюдать, — подвел черту Капитан. — Вопросы есть?
— Что приготовить на обед, Капитан? — бесстрастно осведомился Умник и первым выбрался из рубки, не дожидаясь ответа.
Любой астронавт хорошо знает, что аварийные сирены включаются всегда не вовремя. Вот и теперь сирены корабля взвыли сигналом „срочно в рубку“ точнехонько во время обеда, а еще точнее — десерта (сливочное мороженое с божественным вареньем из плода дерева хрум-хрум, как известно, произрастающего только на планете Небраска).
„Летающий глаз“ вел наблюдение со скал, которые торчали в километре от загадочного объекта. Два часа назад наступила местная ночь, но на обзорном экране было хорошо видно, как над радужной полусферой зависло ромбовидное тело, отливающее жидким серебром в отраженном свете Находки.
Около трехсот метров длиной, оно постоянно меняло форму, то слегка удлиняясь, то укорачиваясь, становясь толще, тоньше…
— О боже! — воскликнул Доктор, — Это же…
— „Альбатрос“! — прошептал Оружейник.
— Невероятно, — зачарованно промолвил Капитан. — Я думал, что их всех уничтожили сто лет назад.
— Космос большой, — философски заметил Механик. — Значит, не всех.
Тем временем „альбатрос“, принявший на этот раз каплевидную форму, опустился вниз, коснулся полусферы, наполовину как бы слился с ней, и… по его телу побежали, переливаясь, цветные волны.
— Что бы это могло значить? — прищурился Капитан.
— Клянусь космосом, — медленно произнес Доктор. — У меня есть догадка, но она слишком невероятна.
— Ну-ну, — подбодрил его Капитан. — Нам сойдет любая гипотеза, за неимением вообще никакой.
— По-моему, они спариваются, — авторитетно заявил Оружейник.
Механик поперхнулся сигаретным дымом.
— Браво! — сказал восхищенный Штурман.
— Хм-м… — заметил Штурман, — „летающий глаз“ показывает резкое увеличение радиоактивности в районе полусферы. Раньше этого не было.
— Оч-чень интересно, — сказал Доктор.
Минуты тянулись, как осужденные на казнь к месту расстрела. Наконец „альбатрос“ оторвался от полусферы, завис над ней и, уменьшаясь на глазах, рывками унесся в небо по направлению к Находке, которая висела над горизонтом, на две трети освещенная солнцем.
— Ну и? — осведомился у обзорного экрана Капитан и уселся в свое кресло.
У комингса рубки бесшумно возник Умник с подносом в манипуляторах.
На подносе нежно позванивали друг о друга пять запотевших высоких стаканов с коктейлем „Милый Джон“ (вариант „Размышление“).