Бой с тенью
Шрифт:
— Сеня, ты только что ответил на все свои вопросы и сомнения.
— Фу-у, — Безносов сел и откинулся на спинку кресла. — Ну ты и мутный тип! По-человечески объяснить не можешь?
— А я что, по-келлски объясняю?
— Видимо, да.
— Никакого Призрака нет, Сеня. Есть только Соловьев…
— Что? — полковник непонимающе улыбнулся.
— Соловьев, который, перед тем как лечь на дно, перенял опыт и привычки Призрака, там, «на дне», потренировался, а затем, всплыв, вытащил своего прототипа из-за решетки и закопал в ближайшем
— Новый Призрак и есть Соловьев? — наконец-то сообразил Безносов. — Но зачем ему понадобилось перевоплощаться в наемного убийцу? Он что, сдвинулся от перенапряжения?
— Вот это нам и предстоит выяснить.
— Черт! В поимке феноменов у нас маловато опыта…
— Ничего, кое-каким вещам Соловьев сам же нас и научил. Например, масштабному мышлению.
— Это как?
— Этого, Сеня, не объяснишь. Это надо попробовать самому. Но ты не волнуйся, ищи его своими методами, а мы применим свои, нестандартные…
— А я и не волнуюсь, — полковник взглянул на Сноровского с явным сомнением. — И с чего ты думаешь «нестандартно» начать?
— С мотива, — Иван Павлович усмехнулся, — с банального мотива…
Очередной «вечер совместных размышлений» начался с шумного обсуждения новой вводной. На заявление Ивана Павловича о том, что Призрак и Андрей, скорее всего, одно лицо, группа отреагировала довольно бурно. Все заговорили одновременно и громко, отчего разобрать что-либо стало совершенно невозможно.
— Значит, так! — Сноровский настойчиво похлопал ладонью по столу, призывая всех к тишине. — Значит, так, многоуважаемые сотрудники, версия у нас есть, осталось понять, что же это нам дает.
— Абсолютно ничего, — категорично заявил Сошников. — Ну, подался Соловьев в Призраки, ну, плохо. Только это же версия, а не след. Город большой, он может скромненько жить в спальном районе, делать вид, что ходит на работу, здороваться с соседями, старушек через дорогу переводить…
— Возможно, нам придется исследовать проблему более тщательно, — высказался Кирилл Мефодьевич. — Зайти, так сказать, с другого конца. Понять, что же могло настолько сильно подействовать на мировоззрение Андрея Васильевича. Ведь это более чем странно, когда вполне приличный человек вдруг становится наемником, да еще не теоретически, а на самом деле — с руками по локоть в крови.
— Подействовать могло все, что угодно, — ответил Сноровский, — не забывайте о его особом даре. Это очень большая нагрузка на психику.
— Нет, — тихо, но твердо возразила поникшая Вера. — Андрей мог раствориться в личности какого-нибудь негодяя, но сделал он это не потому, что бандит оказался сильнее его духом, а осознанно.
— В тебе говорит неостывшая… симпатия, — ухмыльнулся Феликс.
Логинов дернулся, но вовремя сообразил, что для выяснения отношений сейчас не время.
— «Осознанно» — это вообще-то обвинение, — заметил Кирилл Мефодьевич.
— Только если у
— Не понимаю, что это за ситуация такая безвыходная? — снова хмыкнул Сошников. — Да и если так, мягко говоря, странный он выход нашел. Тебе не кажется? Не представляю, что должно стоять на кону в игре, где жизнь человека стоит ровно два пистолетных патрона.
— Весь мир, — задумчиво предположил Кирилл Мефодьевич.
— Ага, и пол-Луны в придачу, — Феликс скривился.
— Дело не в ставках, а в противнике, — вступил в дискуссию Евгений. — Если он достаточно силен и обладает широкими возможностями, уйти из-под его наблюдения можно, только исчезнув. Причем так, как это сделал Соловьев — без остатка.
— Но мы-то его почти нашли, разве это «без остатка»?
— Мы его изучили «изнутри».
— Противник, видимо, тоже неплохо его знает, иначе зачем Соловьеву такая глубокая конспирация?
— Да не о том вы рассуждаете, — прервал их Иван Павлович. — Нам не противник нужен, а Соловьев.
— Не определив первое, не найдешь второго, — возразил Феликс. — Мой вариант — его прижал этот… голос-балахон.
— Сущность, — качая головой, сказал матронарм. — Черные воины ни во что не вмешиваются…
— На Келлоде! А здесь Земля, и все по-другому! А Сущность ваша… я уже не отрицаю, что она реальна…
— Какой прогресс! — …но на самом деле это просто какое-то хаотично перемещающееся энергетическое поле. Ни особо коварным сознанием, ни волей оно не обладает!
— Не спорю, Проклятие иногда непоследовательно, но это его сознательная тактика. Оно мыслит, Феликс, как бы ты ни возмущался. Оно мыслит и стремится к некой цели. Страшной цели. Иначе Келлод остался бы цветущим и прекрасным.
— То есть ваша версия заключается в том: Соловьев смылся, чтобы его не нашла Сущность? Тогда нам не следует его искать, чтобы не подводить товарища. Неудобно же получится. Он, понимаешь, незаметненько выбросил мешок с дерьмом прямо посреди центральной площади, а мы его подняли и принесли. «Андрюша, не ты потерял?» И для полного счастья развязали мешочек, но держали его, оказывается, вверх ногами! И посыпалось, и полилось дерьмецо на лежащий у Андрюши в прихожей новенький ковер. И заорал он дурным голосом: «Что же вы, друзья мои сердешные, делаете, мать вашу!»
— Прекрати! — крикнула Вера, сжимая кулачки.
— Ого! — Сошников удивленно поднял брови. — Жизненные трудности постепенно превращают нашу нежную и удивительную голубку в орлицу?
— Феликс, предупреждаю в последний раз, — строго сказал Логинов.
— Можешь порвать меня на британский флаг, — Сошников огорченно вздохнул и махнул рукой. — Только легче от этого никому не станет. Кинул вас Андрей Васильевич, как лохов. Завел на полигон, поставил на танковой директрисе и смылся. А вы как хотите. Убегайте, окапывайтесь, подпрыгивайте… как хотите. Никто вам не поможет.