Бой с тенью
Шрифт:
— Или гарпий. Этот незнакомец сделал так? — Сноровский в десятый раз попытался исполнить замысловатый пасс.
— Нет, плавно, — Вера попробовала изобразить нечто сама, но у нее это получилось еще хуже. — Встаньте передо мной и наклонитесь, тогда я, может быть, вспомню.
— Не испугаешься? — на всякий случай спросил Иван Павлович.
— Я уже перебоялась, — девушка тяжело вздохнула.
Сноровский встал перед ней на пуфик и взмахнул рукой. Вера виновато улыбнулась и покачала головой.
— Что, не так?
— Он был еще выше, а наклонился ближе…
— Так? —
— В поясницу вступило? — «с ехидцей» спросил Феликс.
— Ты видела его лицо?! — негромко спросил Иван Павлович, не обращая внимания на реплику келла.
— Я… не знаю, — Вера поерзала в кресле, словно Сноровский приколол ее к нему булавкой. — Видела, только плохо, было темно… Нос такой… крупный и, мне кажется, сломанный, словно у боксера… А еще подбородок… Квадратный, со шрамом.
— Шрам слева, справа?
— Справа налево, сверху вниз, косой…
— Почему именно так, а не наоборот?
— Он, кажется, справа вверху чуть пошире был, ну я и решила… Не так?
— Правильно, — одобрил Иван Павлович, — соображаешь… Ну, господа аналитики-алкоголики-тунеядцы, какие будут соображения?
— Приметы так себе, — заметил Сошников, пыхнув крупным облачком.
— Поэтому наша очаровательная сотрудница до сих пор и жива, — неожиданно изрек Кирилл Мефодьевич.
— То есть? — заинтересовался Сноровский.
Все остальные тоже обернулись к матронарму.
— Этого субъекта видели многие, но единственным, кто рассмотрел незнакомца в черном балахоне достаточно хорошо, был воин Крабников, и он убит… — келл развел руками. — По-моему, тут все ясно…
— Логично, — признал Иван Павлович. — Выходит, Вере повезло?
— Он вряд ли собирался показывать ей лицо… Но в целом — да, повезло. Сущность могла прикоснуться к ней раньше, чем возник неизвестный спаситель, а тогда… — Кирилл Мефодьевич как-то угас.
— Эй, Феликс! А ты разве не касался той фальшивой стены в подземелье? — мгновенно сориентировался Сноровский.
— Только, чур, не стрелять! — Сошников поднял руки. — Я, подручный вселенского Проклятия Феликс Сошников, официально заявляю… — Он уронил руки на колени и усмехнулся: — Вы разве не поняли, Иван Павлович? Заразиться Сущностью могут только земляне. Келлы больны ею уже давно и все без исключения.
— То есть она следит за нами через вас?!
— А она реальна?
— Не морочь мне голову, Феликс! Отвечай на вопрос!
— Если принять по умолчанию, что Проклятие существует, то — да. Но даже если поблизости не будет нас, Сущность все равно увидит и услышит все, что ей захочется…
— Неверно, — возразил Евгений. — Если бы она была настолько всеведущей, ей бы не потребовалось подталкивать нас к поискам ответа на поставленные вопросы.
— К поискам Соловьева? — уточнил щепетильный Кирилл Мефодьевич.
Майор коротко взглянул на Веру и едва заметно кивнул.
— Выходит, Андрей сумел-таки найти способ борьбы с этой… Тенью? — предположил Сноровский.
— Иллюзию, — горячо возразил матронарм. — Он нашел
— Зачем же, в таком случае, оно толкает нас на поиски?
— А вы уверены, что это делает Сущность, а не тот незнакомец?
— А разве это не одно и то же — Проклятие и черный балахон? — удивился хранивший до сих пор молчание Федор.
Все посмотрели на парня так, словно он заявил, что заново открыл Америку.
— Мы всегда считали, что нет, — ответил Кирилл Мефодьевич после долгой паузы. — На Келлоде в таких балахонах ходили черные воины. Особая каста… вернее — вид существ. Когда начался кризис, они распространились по всей планете. Они просто наблюдали, ни во что не вмешивались, а к жителям относились вполне дружелюбно.
— И в чем выражалось это дружелюбие? — Федор заинтересованно подался вперед. — Раздавали гуманитарную помощь?
— Нет, но… — матронарм задумался. — Они всегда маячили где-то вдалеке, и у нас не было возможности их даже рассмотреть, но они никогда нам не мешали…
— Не мешали вам эвакуироваться на Диши…
— Хотя бы это… — …а Сущности — захватывать планету? Ваша парадоксальная логика теперь понятна мне и без методов Соловьева. У вас просто нет никакой логики. Как у женщин. Даже еще меньше…
Федор снова откинулся на плетеную спинку и одним глотком допил все, что оставалось в бокале. Судя по запаху, все-таки коньяк…
Все понимали, что дальнейшее обсуждение лучше отложить до утра, но просто пойти, лечь и уснуть был не в состоянии даже наименее удрученный ситуацией Сошников. Он сидел прямо на ковре, смотрел в огонь и медленно, но основательно накачивался алкоголем.
Федора, павшего в неравном бою с продукцией армянских виноделов, перенесли на диван. Плетеное кресло унаследовал Сноровский. За столом остался один Кирилл Мефодьевич, в нем проснулась патологическая любовь к чаю. Фарфоровый заварной чайничек давно опустел, а Вера была не способна заварить напиток снова по причине отчетливого дрожания рук, но матронарм не отступал и не сдавался. Он разыскал в кухонном шкафчике коробку заветного продукта в пакетиках и теперь только щелкал выключателем электрического чайника. Евгений и дрожащая Вера расположились в одном мягком кресле между камином и баром. Несмотря на стратегически выгодное положение, майор оставался трезвым, а его подруга никак не могла согреться.
— Искать или не искать? Вот в чем вопрос, — прервал Сошников затянувшееся молчание.
— Искать однозначно, — кто ему ответил, было непонятно.
Феликс поискал собеседника взглядом, но на него никто не смотрел.
— А-а… где?
— Искать, — твердо повторил тот же голос.
Теперь Сошников смотрел не в камин, а на сотрудников. Он готов был поклясться, что никто из них не раскрывал рта, не поворачивал головы и вообще не шевелился.
— Да, я согласен, искать надо, — заливая кипятком очередной пакетик, высказался Кирилл Мефодьевич. — Это не так просто, но главное — начать.