Шрифт:
Надежда Игоревна Рыженко уже научилась различать звук, который издавал адвокат Кирган, когда стучал в дверь ее кабинета. Звук был каким-то особенным, не отрывистым, а мягким, словно не зрелый мужчина стоял по ту сторону, а пушистый кот. И сегодня, услышав знакомый стук, Надежда Игоревна вздрогнула. В прошлый раз она дала слабину и позволила себе мысли вслух, усомнившись в собственной профпригодности. Нельзя так себя вести в присутствии адвоката, потому что адвокат – это всегда враг или в лучшем случае противник. Она непозволительно распустилась, она страшно устала и от работы, от волнений за дочь, но самое
Она решила занять жесткую позицию и ясно дать понять этому Киргану, что развалить еще одно дело ему не даст.
– Что у вас? – сухо спросила Рыженко.
– У меня очередное ходатайство, – весело сообщил адвокат. – Я прошу направить запрос нотариусу и истребовать копию завещания.
– Завещания? – Следователь не сумела скрыть удивление и на мгновение забыла о том, что должна быть холодной и неприступной. – Какого завещания?
– Завещания, согласно которому Екатерина Аверкина получила восемь миллионов рублей.
– Зачем? Что это даст для установления истины по делу?
– Мне кажется, это даст очень многое, – заговорил Кирган серьезно и настойчиво. – Вы же не можете не видеть, что убийству предшествовали более чем странные события: наследство, полученное неизвестно от кого и неизвестно по какой причине, затем появляется подружка, которая внезапно исчезает, как только погибает наследница, да и само убийство тоже вызывает массу вопросов. Надежда Игоревна, вы же опытный следователь, вы не один десяток убийств раскрыли, ну не можете вы не видеть, что здесь что-то не так. Не верю я, что вы не видите.
– Я не понимаю, какое еще отношение к убийству имеет наследство, кроме самого прямого: из-за этих денег Аверкина убила свою сестру, столкнув ее с балкона. Деньги у нее обнаружили, то есть корыстный мотив полностью доказан. А откуда появились эти деньги – дело десятое и к доказыванию вины Аверкиной ничего не добавляет.
– А подружка? – растерянно спросил адвокат, и следователь усилием воли подавила удовлетворенную улыбку. – Как же подружка, Яна Орлова? Я ведь рассказывал вам про продавщицу, и про покупку одинаковых вещей, я вам фотографии показывал, и вы со мной соглашались…
– Тогда соглашалась, а теперь – нет. Я подумала и сделала другие выводы. Вероятно, эти выводы вас не устроят.
Она видела, как на лице Киргана заходили желваки. Вот и славно, господин адвокат, не все коту масленица. Разумеется, она приобщила показания продавщицы Кривенковой к материалам дела, и оперативники пытаются девицу по имени Яна Орлова разыскать, но отчего-то говорить об этом адвокату не хотелось. В Надежде Игоревне закипали раздражение и злость, и у нее не было ни сил, ни желания этому сопротивляться. Не станет она признавать правоту Киргана, не станет! Хотя он, конечно, прав.
– Но вы хотя бы дали задание операм разыскать эту подружку, Орлову? – продолжал тем временем Кирган, и в его голосе, ставшем каким-то скрипучим и неприятным, Надежда Игоревна уловила нарастающее напряжение.
Вот она позволила себе минуту слабости – и немедленно получила результат. Этот
– Вы что себе позволяете, господин адвокат? – надменно проговорила она. – Вы собираетесь меня контролировать? Возьмите себя в руки. Знаете, что сказал Вишванатан Ананд? – Рыженко выдержала выразительную паузу, чтобы дать Киргану время вспомнить, кто такой Ананд, и понять, что высказывания великого шахматиста ему неизвестны. – Он сказал: «Я – чемпион мира и не обязан ничего ни с кем обсуждать». Надеюсь, вы меня правильно поняли?
– Надеюсь, что правильно. – Кирган, казалось, совсем сник. – Я сам направлю нотариусу адвокатский запрос.
– Да ради бога, – пожала плечами Рыженко, – делайте, что хотите, только меня от работы не отвлекайте.
– Но когда я получу копию завещания, я буду ходатайствовать о приобщении ее к делу.
– Вы что, испугать меня решили? Подавайте ходатайство, я его рассмотрю в трехдневный срок, как положено, и направлю по почте письменный ответ.
Кирган некоторое время молча смотрел на нее, потом развернулся и направился к двери. У порога остановился и обернулся.
– Я очень надеюсь, что мне удастся вас убедить. И рекомендую обратить внимание на некую Евгению Головкину, ее имя в списке абонентов Екатерины Аверкиной. У меня есть все основания полагать, что она как-то связана с Яной Орловой. Всего вам доброго.
– И вам того же, – с усмешкой бросила Рыженко ему в спину.
Антон ненавидел себя. Он сам себе казался грязным и отвратительным. Ведь он пришел к Галине только для того, чтобы поговорить о наследстве и о Толике, ее брате, но не совладал с собой. От одного только вида ее белья у него в голове помутилось. И теперь, лежа рядом с ней в постели, он собирался с духом, чтобы после бурных утех начать серьезный разговор. Какое-то неподходящее место для этого… Надо, наверное, встать, одеться, выйти из спальни.
Но Галина вставать не собиралась, она разнеженно валялась в кровати и что-то тихонько мурлыкала.
– Может, кофе выпьем? – неуверенно спросил Антон, выискивая повод заставить подругу вылезти из-под одеяла.
– Ты хочешь кофе? Лежи, я сварю и принесу сюда.
Нет, он хотел совсем не этого. С одной стороны, он хотел поговорить, с другой стороны – снова нырнуть в водоворот ранее неведомых ощущений, ощущений человека, который одновременно наслаждается и презирает себя за это наслаждение. Никогда прежде близость с этой женщиной подобных чувств не вызывала. Но уж, во всяком случае, кофе он точно не хотел.
– Ну что ты будешь меня обслуживать, как падишаха? – делано возмутился Антон. – Давай встанем и вместе пойдем.
Галина не сопротивлялась, хотя он видел, что ей совсем не хотелось вставать. Она сварила кофе, Антон, внося свою лепту, порезал сыр.
Рассказ об убийстве Кати Аверкиной Галину не испугал, а ведь Антон так на это рассчитывал.
– Галка, тебе нужно быть осторожнее, – говорил он. – Ты видишь, к чему может привести твое наследство? Тебе нужно быть очень аккуратной, особенно с новыми знакомыми. Чернецов оставил деньги Кате – и ее убили. Неужели тебе не страшно?