#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24
Шрифт:
— Уверены, что оно того стоит? Проект еще в разработке, потенциал его неизвестный.
— Данила Степанович, уж простите, но я навел справки о вас и о вашей Кире Паукове, — смеется граф. — Кира Игоревна — мощнейший топ-менеджер. Ваша бизнес-империя растет как на дрожжах, а этот проект не только ваш конгломерат поддерживает, но и сам Царь, по слухам, возлагает на него огромные надежды. Так что, уж извините, но я просто не могу не напроситься к вам в долю!
— Это можно устроить, — наконец отвечаю. — Обговорим
В итоге мы договариваемся: Сибирский получает соразмерную долю в проекте порталов, относительно небольшую, а я — предприятие по рыбному производству в Междуречье. Не самый грандиозный трофей, но завод расположен на моих родовых землях, так что логично, чтобы он оказался в моей копилке. Теперь остаётся придумать, как заполучить остальные предприятия Семибоярщины в Междуречье. Не хотелось бы, чтобы бояре владели хоть чем-то на моей земле.
Усадьба Морозовых, Москва
Гриша Калыйр устроил приём, и княжна Маша искренне радовалась за Настю Лопухину — казалось, что Гриша наконец собирается сделать подруге предложение. Банкет был объявлен без повода, а это означало, что истинная причина держалась в тайне. В высшем свете традиция была неумолима: если праздник не привязан ни к какому конкретному событию, значит, это обручение.
Маша поджимает губы. Она завидует подруге, но без злобы, лишь с лёгкой тоской. Княжна ждала, когда Даня сделает ей предложение. Да, он будет на банкете, но, похоже, её момент ещё не настал.
Ну что ж… Она готова терпеть.
Благо, у неё есть способ выпустить пар.
— Спасибо за спарринг! — Мария Юрьевна делает поклон.
Затем отворачивается от груды побитых гвардейцев, разбросанных по тренировочным матам. Деревянные мечи переломаны, лица и тела покрыты синяками и ссадинами.
А сама Маша даже не запыхалась.
Грустно улыбаясь своим мыслям, она направляется в сторону своих покоев. Пора готовиться к знаменательному вечеру для ее подруги.
Ещё до банкета я связываюсь с Лакомкой по мысленной речи и переношу нас в воспоминания о Среднем острове. Море, солнце, пляж.
Тёплый песок под ногами, лёгкий бриз приносит запах соли и кокосового масла.
Мы лежим на шезлонгах, наслаждаясь мягким теплом солнечных лучей на коже.
Я постарался с погружением. Всё кажется настолько реальным, что Лакомка, прикрыв глаза, блаженно выдыхает:
— Ох… Как классно, мелиндо…
Я усмехаюсь.
— Да, надо нам как-нибудь действительно сюда слетать. Южные острова довольно неплохи.
Она открывает глаза, смотрит на меня чуть задумчивее.
— Знаешь, я хотела с тобой поговорить.
Я прищуриваюсь.
— Всё хорошо?
Лакомка кивает.
— Да. Хотела поговорить о Свете.
Я удивлённо
— О Светке? А что о ней говорить?
Лакомка мягко улыбается, но в её взгляде читается серьёзность.
— Потому что она рядом с тобой. И ей неплохо бы забеременеть.
Я смотрю на альву с лёгким удивлением.
— Уже?
Главная графиня отвечает спокойно, но твёрдо:
— Ну, подумай сам. Настя только вышла замуж, ей пока рано. А Свете пора. Да и Олежек не должен быть единственным ребенком. Иначе он вырастет слишком избалованным, а этого допускать нельзя.
Она на мгновение задумывается, а затем добавляет с лёгкой усмешкой:
— Вот, например, Ненея и я — у нас разница в возрасте всего полгода. Мы росли вместе, и именно поэтому такие покладистые жёнушки.
Сейчас не хочется слишком углубляться в размышления. Да, род должен расти — это очевидно. А вот кому именно родить — Лакомке виднее. В этом я ей полностью доверяю.
— Думаю, ты права.
На банкет я прихожу вместе со Светой и Настей. Никаких вычурных нарядов — Света в элегантном тёмно-синем платье, подчёркивающем её фигуру, с распущенными светлыми волосами, а Настя — в бордовом, с высоким разрезом на бедре, который ещё больше выделяет её хищную грацию.
Я же в простом, но хорошо сидящем костюме, без ненужного пафоса. Зал уже наполнен гостями, слышен гул голосов, звон бокалов, смех, где-то играют музыканты.
Не успеваю толком осмотреться, как ко мне тут же подходит Игорь Мстиславский — дядя Германа, мужчина лет пятидесяти, с резкими чертами лица и цепким взглядом.
— Данила Степанович, мы в курсе, что у вас вексель на обладание нашим предприятием в Междуречье, — без предисловий заявляет он, словно сам факт этого возмущает его до глубины души.
Я киваю, позволяя лёгкому интересу отразиться в глазах.
— Игорь Семёнович, о каком из двух предприятий вы говорите?
— Что?! Двух?! — Мстиславский выпучивает глаза, в его голосе звучит искренний шок. — Мой племянник проиграл в карты только лесозавод!
— Эта информация устарела, — вздыхаю, делая вид, что мне даже жаль его просвещать. — Герман Борисович проиграл также графу Сибирскому рыбный завод «Окунь». А я, в свою очередь, выкупил его у графа.
Мстиславский замирает, лицо его вытягивается в шоке, взгляд мечется, а в глубине души он, видимо, уже проклинает нерадивого племянника.
Но быстро берёт себя в руки и, будто ничего не случилось, произносит с нотками высокомерия:
— Хорошо, Данила Степанович. Если так, то мы готовы выкупить оба завода за полцены.
Я приподнимаю бровь.
— Полцены? Щедро, безусловно. Но, пожалуй, я не готов продавать эти предприятия даже за полную стоимость.
На лице Мстиславского отражается раздражение.