#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24
Шрифт:
— Какие люди! Точнее, какие барышни!
Княжна Морозова подняла глаза и почувствовала, как её лицо непроизвольно бледнеет. Перед их столиком стоял Дмитрий Паскевич.
— Дмитрий Степанович?.. — губы её дрогнули. — Что ты тут делаешь? Тебя же сослали! Помню, твой отец отправил тебя в куда-то в Сибирь!
Лопухина с Меньшиковой тоже переглянулись, явно удивлённые появлением младшего Паскевича.
Дмитрий Паскевич изменился. Он стал жилистым, исхудавшим, с впалыми щеками и тёмными кругами под глазами. Его взгляд потемнел, в нём читалась злость — та самая, что копилась месяцами.
Паскевич ухмыльнулся, склонившись ближе:
— Время моей ссылки прошло. Ну что, Машенька Юрьевна, сходим на свидание?
Маша, не дрогнув, спокойно ответила:
— Не выйдет, княжич. Я обручена.
Она подняла руку, демонстрируя кольцо. Дмитрий прищурился, его губы скривились в презрительной ухмылке:
— Что за серебряная безделушка?
— Это не серебро, — холодно бросила Маша, даже не удостоив его объяснением, что это кольцо стоит дороже любых бриллиантов.
— И кто же твой жених? — Паскевич склонил голову.
Маша произнесла:
— Граф Данила Степанович.
Паскевич замер. Его лицо на мгновение окаменело, но уже через секунду он злобно фыркнул:
— Что-то такого я не знаю… Стоп! Данила? Вещий?! Простолюдин?!
Подруги Маши настороженно переглянулись.
Маша поправила прядь волос за ухо и с явным удовольствием уточнила:
— Данила Степанович давно уже граф. И не Вещий, а Вещий-Филинов, попрошу.
— Ты где был, Дима? — спросила Меньшикова. — Раз даже не знаешь, что Данила Степанович теперь один из самых известных в Царстве графов? На Чукотке?
Паскевич нахмурился, лицо его дёрнулось в раздражении:
— То есть Вещий — это и есть Вещий-Филинов? Тот самый, о котором говорят в новостях?.. Простолюдин-телепат?!
Лопухина, высокомерно скрестив руки, лениво заметила:
— Ну, ты догадливый, Дмитрий Степанович.
Дмитрий сжал кулаки, его пальцы побелели от напряжения:
— Почему мой род мне не сказал, что он так поднялся?!
Маша пожала плечами, поглаживая обручальное кольцо:
— Ты слишком вспыльчив. Наверное, твой род решил, что лишние новости только подогреют твой характер, вот и предпочли промолчать. В конце концов, тебя сослали именно из-за Дани — тогда ты так опозорился перед Морозовыми, что отмываться пришлось всему вашему роду.
Паскевич сжал зубы, его плечи напряглись, а ноздри раздулись от ярости:
— Это… Это всё было из-за Вещего!
Глаза его вспыхнули ненавистью, но вместо очередного взрыва он вдруг резко усмехнулся, откинув назад голову:
— Но я стал сильнее. И умнее.
Маша смотрела на него с лёгким снисхождением:
— Неужели настолько сильнее, что сможешь обуздать багрового зверя, как мой Данила?
Паскевич зло прищурился, его губы скривились в презрительной усмешке:
— Да плевать мне на твоего телепата и на вас всех!
Он резко развернулся и зашагал прочь, его шаги тяжело стучали по кафешной плитке;
Маша
Лопухина тронула её за руку:
— Правильно ты его опустила. Совсем он обнаглел.
Но Маша продолжала задумчиво смотреть в спину уходящему Паскевичу. Она чувствовала — этот человек ещё не раз попытается навредить Дане.
А ведь так хорошо день начинался…
После того как Золотой Дракон потратил на себя весь арсенал артиллерии заслона Семибоярщины, расположенного в этом районе, я велю водителю ехать дальше. Откидываюсь на кресло, ментальными щупами удерживая контроль над окружением. Всё под наблюдением — блокаду мы просто объезжаем, оставляя позади дым отстрелявшей канонады и запах раскалённого металла.
Золотой парит над нами, легко рассекая воздух. Его крылья иногда ловят блики солнца, и кажется, будто в небе полыхает золотое пламя. Рядом со мной Настя напряжённо смотрит в окно.
— Даня, мы ведь ехали в зону оцепления. Думаешь, они не ударят по нам артиллерией?
Я усмехаюсь, прикрыв глаза. Так проще видеть обстановку.
— Бояться нечего. Я контролирую небо глазами Золотого. Если что-то полетит — им ещё как достанется.
Настя качает головой с улыбкой.
— Даня, это я и так понимаю, что ты не дашь нас в обиду. Но если они всё же сглупят и ударят, то ты же вынужден будешь ответить. Причем очень жёстко. Так, что они даже ноги унести не успеют. — Она на мгновение замолкает, оглядываясь. — А здесь столько солдат… Если честно, их даже жалко.
Открываю один глаз и бросаю на жену короткий любопытный взгляд.
— Не волнуйся за бедолаг, Насть. Они-то как раз это понимают лучше тебя. После демонстрации Золотого им хватило ума не испытывать судьбу.
Настя выдыхает, расслабленно откидывается на сиденье и проводит рукой по рыжеватой пряди.
— Ну тогда ладно, — пробормотала она, а затем, оглянувшись в окно, с искренним восхищением добавила: — А вообще, мне нравится Междуречье, Даня. Природа здесь потрясающая. Сибирские леса — настоящий рай.
— Скоро ты сможешь охотиться здесь постоянно, — улыбаюсь. — Остаётся лишь одно — сделать эти земли нашими. И ждать этого осталось недолго.
Продолжаю наблюдать за окружением через зрение Золотого. В округе спокойно. Семибоярщина на нас больше не реагирует. Им теперь есть чем заняться — восполнять так глупо потраченный арсенал. Наверняка, это войска Мстиславских посчитали себя самыми умными.
Мы добираемся до Стрёмено за три часа. База выглядит спокойной. На въезде нас ждёт Студень. Он стоит ровно, вытянувшись, словно перед строем, а как только мы останавливаемся, мгновенно подходит к машине.
— Шеф, — докладывает старший гвардеец, пока я выхожу из машины. — У нас всё под контролем. В гонке ведём счет.
Киваю, оглядываясь. Великогорыч уехал в Тавиринию — ему здесь практически нечего делать, только небольшая дружина тавров осталась для поддержки. Те рогатые, что стоят неподалёку, выглядят собранными, но без излишнего напряжения. Гули поблизости уже давно не шалят. Да и мало осталось стай.
— Где сейчас альвы? И что делает Семибоярщина? Это меня интересует в первую очередь.