Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30
Шрифт:
Он оглядывается по залу с вежливой улыбкой, словно оценивая интерьер и обстановку.
— Да, бал восхитителен, чем-то напоминает Версаль. Я правильно понимаю, что это вы поспособствовали моему приглашению на царский приём?
Киваю, без лишнего пафоса:
— Похоже на то.
Он склоняет голову с пониманием:
— Хм, вы и правда обладаете обширным влиянием в России.
— «И правда»? — приподнимаю бровь.
— Наша родовая разведка проводила анализ вашего рода. По её данным, вы — весьма влиятельная фигура.
— Значит, вы умеете заводить влиятельных
Франсуа замирает, выставив бокал между нами. Потом, всё же убедившись, что я не стану прямо сейчас нападать на него и хреначить по маркизьим щекам, говорит:
— Мне всего лишь нужна Колыбель, Ваше Величество.
Ого, по «Величеству» назвал. Значит, пытается задобрить. Ну-ну, не так уж пропащий жабоед.
— А нападать-то на хозяина дома зачем? — хмыкаю.
— Нападать? — не понимает француз. — Я, конечно, позволил определённое своеволие в отношении вашего поместья, но точно не нанимал киллеров.
Одним импульсом отправляю ему по мыслеречи воспоминание. Он видит тот самый момент, когда Дантес метнул в меня цепь. На этой секунде картинка обрывается, и Франсуа уже не видит, как цепь пробила мне живот, что никак не повлияло на мои жизненные функции.
Француз морщится, будто сам поймал брюхом острую цепь.
— Это не входило в заказ. Нам нужна только Колыбель. Я не знал, что Дантес так поступит, — произносит он с усилием.
— Незнание, — говорю я спокойно, — не освобождает от ответственности. Вы мне расскажете, зачем вам Колыбель, и принесёте извинения, в том числе материальные. Иначе не обижайтесь — влиятельный враг у вас всё же появится.
Разворачиваюсь и ухожу, не слушая, что он бормочет в спину. Я дал шанс д’Авилонам — пускай думают.
Что ж, с этим закончили. Можно ещё потанцевать с жёнами, а то они уже посылают мне взгляды с намёками. Да тут подходит Ольга Валерьевна — и не одна, а с индусом в тюрбане:
— Ваше Величество Данила Степанович, позвольте представить Гашена — старейшину рода Раджвирани.
Старейшина выглядел неожиданно молодо — лет тридцать, не больше. Сверху надет тюрбан из золотистой ткани, ровно повязанный. Выражение лица — ровное, почти нейтральное, но в глазах — цепкость. Но ярости за покойного Аруна не наблюдается. Похоже, старейшина Гашен — деловой человек.
Он смотрит на Ольгу Валерьевну и, несмотря на формальность, говорит с лёгким нажимом:
— Ваше Высочество, позвольте мне поговорить с Данилой Степановичем наедине?
Княжна кивает, отходит, бросив на меня быстрый тревожный взгляд. Но я мальчик большой — справлюсь.
— Для меня большая честь увидеть вас лично, Данила Степанович, — произносит Раджвирани. Голос у него бархатистый, хорошо поставленный.
Я киваю в ответ:
— Взаимно, господин Гашен.
Род Раджвирани — это вам не просто индийская династия. Одна из самых многочисленных и богатейших семей во всём мире. Именно поэтому тогда, с Аруном, я и не стал лично марать руки. Незачем воевать с богатыми индусами из-за какого-то дурачка, далеко не самого важного члена рода. Конечно, они всё поймут, но должны и оценить жест — я ведь не стал убивать его сам, а дал возможность
— Мы изучили дело о гибели нашего родственника Аруна и провели расследование, — продолжает Гашен спокойно. — Он хотел напасть на вас, а вы не нанесли ему удара напрямую. Нам нечего вам вменить. Претензий с нашей стороны нет, Ваше Величество. Более того, мы извиняемся за недостойное поведение нашего покойного родственника, — он склоняет голову.
Я улавливаю подтекст. Они всё поняли — и что я сделал, и как обошёлся без прямого удара. Но разборки им не нужны. Логично. Я бы тоже побоялся попасть под залп Золотого Дракона.
— Извинения приняты, господин Гашен.
Он кивает:
— Мы хотели бы заключить с вами контракт на поставку мяса, как только откроется Международный транспортный портал. Причём — по фиксированной цене, на ваше усмотрение. Это тоже часть нашего извинения. Нам, в первую очередь, важна предсказуемость: стабильные цены на сырьё — залог эффективного планирования стратегии рода.
Я пожимаю плечами:
— Почему бы и нет. Всё возможно. Давайте заключим.
Он удовлетворённо кивает. А вообще — удачно Царь мне бал подкинул. Я и Франсуа припугнул, и с Раджвирани договорился о мире и торговле.
В этот момент подходит церемониймейстер и почтительно наклоняется ко мне:
— Ваше Величество, Царь ждёт вас у себя.
Я коротко прощаюсь с Гашеном и направляюсь в кабинет Государя.
Царь Борис сидит за своим столом, заваленным бумагами. Эх, тяжела участь Государя Российского. Неужели и это меня ждёт? Невольно передёргиваю плечами. Хм, мне надо больше жён — причём умных, как Лена. Пускай они бумажной волокитой занимаются.
Борис поднимает голову, улыбается тепло, широко:
— Ваше Величество Данила! — произносит с ухмылкой. — Чего встал, как не родной? Садись, садись.
— Ваше Величество, — отвечаю, входя. — Рад вас видеть.
Царь хитро как-то улыбается:
— Знаешь, ко мне тут захаживал посол Цезаря. Догадываешься о чем он говорил?
— Ага, — хмыкаю.
— У тебя, Данила, действительно колоссальный ресурс, — продолжает он. — Все правители поглядывают на твоих альвийских девушек и облизываются. А леди Гюрза вообще ходячая реклама.
— Леди Гюрза — дроу, а не альва, — поправляю. — Но я вас понял.
Он отмахивается, как будто разница между альвами и дроу — не больше, чем между сортами вина.
— Что с транспортным порталом?
— Скоро будет открыт. Срока точного пока не скажу — подготовка ещё продолжается.
— Ну ладно… — хмыкает Царь, но дальше говорить не успевает: в дверь стучат, затем в комнату заходит спешным шагом Красный Влад.
— Ваше Величество, прости за вторжение, — кланяется он Царю, на что тот небрежно отмахивается пальцами: мол, продолжай уже. — Только что доложила Царская разведка. Поимка прусака Паскевича должна была состояться через неделю, но всё сдвинулось. Операция начнётся уже сегодня ночью через пять часов. Данила, ты должен немедленно вылетать в Пруссию. Билет куплен. Если хочешь поучаствовать — времени в обрез.