Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30
Шрифт:
Пёс рыкнул и посмотрел на них спокойно, лениво. Словно выбирая с кем поиграться.
Король перевёл взгляд на меня. Тяжёлый, будто налитый свинцом. Глаза налиты яростью и невольным уважением — как будто внутри него одновременно кипит злость, но и не уважать он не может того, кто смог совладать с огромным Псом.
— Кто ты такой, всадник? — процедил он с трудом. Старик-то с гонором. Мог бы поручить переговоры кому-то другому, но нет, ломает себя, заставляет говорить, хоть ему это и чертовски больно, по глазам
Я пожимаю плечами.
— Я Вещий-Филинов.
Он непонимающе морщится. Шевелит головой, гриб на плече покачивается, будто прислушивается — прямо живая антенна.
— Вещий-Филинов? Конунг? Ты не можешь им быть! Конунг — это безрогий тавр. Слабак. Ошибка природы.
Улыбаюсь. Тонко.
Ну да. Я читал воспоминания его сыночка принца Герпеса. Видел, как тот кормил отца выдумками, подменял реальность на удобные мифы, лепил из меня карикатуру, да и вообще искажал политическую картину мира. Всё ради одного — чтобы старик не мешал и не встревал, пока сынок бодался с теми, кто мог оторвать ему голову.
Я отвечаю спокойно, глядя прямо в глаза короля:
— Как видите — это неправда. Я не тавр. Но я правлю таврами. Как и альвами. Да и много кем еще.
Вульф в замешательстве шевелится в коляске:
— Вот как? Мне про тебя совсем другое докладывали. И тот Филинов, о котором я слышал, не смог бы подчинить Пса.
— Это случилось мимоходом, — замечаю. — Я обычно первым не нападаю, только даю сдачу.
— И всё равно ты пленил моего сына.
Я не отрицаю.
— Действительно, пленил. Правда, не я — Павлинарх. Но будь я на его месте — тоже бы это сделал.
Он резко рычит:
— Прекращай привязываться к словам! Вы с Павлинархом схватили моего сына, а уж в чьей конкретно темнице он сидит — твоей или пернатого — это дело десятое!
— Ну не скажите, — качаю головой.
— Ты пришёл делать из меня болвана?! — вскипает король.
— Нет. Я пришёл показать, за что получил по щам твой сын, да и многое другое заодно. Просто взгляни.
Швыряю ему в голову воспоминания — не напрямую, по мыслеречи. Он может не смотреть, но канал открыт. Там всё: как Герпес покушался на меня, а также как врал Вульфу, как обводил его вокруг пальца, как грабил казну, как смеялся потом.
Король замирает. Глаза стекленеют. Он будто перестаёт дышать.
Трое вассалов начинают взволнованно переглядываться.
— Ваше Величество? — тихо спрашивает один. — Что он вам показал?
— Не стоит этому верить! — почти на автомате добавляет другой.
— Всё в порядке?
И тогда Вульф задыхается. Хрипит. Потом вдруг рычит — надрывно, животно:
— Вы безмозглые предатели!!
Поворачивается к вассалам, гриб у него на плече шлёпается вниз, рассыпаясь в труху.
— Продались моему сыну! Все эти годы вешали мне лапшу на уши, поили ложью! Смеялись за моей спиной! Грабили
Вассалы — как по команде — начинают голосить вразнобой, хором, захлёбываясь друг другом:
— Это ложь!
— Он вам подбросил фальшивку!
— Это манипуляция, Ваше Величество! Не верьте! Менталист внушил вам ложь!
Дергаются, машут руками, пытаются звучать убедительно. Я только улыбаюсь, наблюдая за концертом.
Король Вульф поворачивается к одному из своих стражников.
— Менталист, загляни в мою голову, — приказывает король. — Проверь воспоминания, что мне передал Филинов. Скажи, правда ли это?
Менталист напрягается. Делает шаг вперёд, будто с трудом отрывает ноги от земли. На лице проступает сосредоточенно выражение.
Он тихо говорит, почти шепчет:
— Это достоверные воспоминания, мой король.
И отходит в сторону. А Вульф яростно сверкает глазами на трясущуюся троицу вассалов.
Вообще, для Боевого материка случай редкий: чтобы свирепая раса подчинялась больному королю. Обычно у зверолюдей правит тот, кто силён — прямо, очевидно, без скидок на прошлое. Но Вульф — исключение. Видимо, ему засчитали старые заслуги: когда-то, по слухам, он был не просто сильным, он был чудовищем. Его уважали, за него шли в бой, его имя вызывало дрожь. Потому и сейчас — пока ещё соглашались принимать. Хоть и скрипя зубами. Хоть и пользуясь его слабостью и обворовывая.
Но сейчас пора разобраться с теми тремя.
— Меня только что обвинили в клевете, — говорю я, кивнув на троицу вассалов. — Король Вульф, разрешите вызвать ваших вассалов на дуэль.
Вульф мотает головой. Быстро, резко — грибы на плечах дрожат, споры слетают в воздух.
— Конунг, тебе незачем просить поединка, — бросает он. — Их ждёт казнь.
Я не отвожу взгляда:
— Тогда разрешите — казнить.
Вульф удивленно вскидывает брови, затем криво усмехается.
— Сделай одолжение, — выдыхает он и бросает своим стражникам. — Стража — не мешать.
Я бросаю мысленный приказ — Псу, Айре и Змейке.
Пёс зарычал. Напрягается — и с рывком опускает голову. Первого вассала он сглатывает наполовину, как хлебную корочку. Шлем, кости, броня — хруст, треск, фонтан крови. Остатки полетают по воздуху, разбрызгиваются на лошадей. Те ржут и шарахаются.
Двое других успели активировать доспехи. Но Змейка уже в движении. Она выныривает сбоку, скользит, почти не касаясь земли, в прыжке — прямо на второго. Медные когти молниеносно наносят множество ударов, и доспех Воина не выдерживает.