Бояре висячие
Шрифт:
Конечно, пять-шесть лет с момента окончания основного здания — срок совсем небольшой, но в вечном «поспешении» строители прибегали к приемам, которые губительно сказывались на вчерне оконченных стройках. Строили почти всегда из дерева, на столбах, не тратя драгоценного времени на сооружение фундамента. Столбы подгнивали, возникали трещины, перекосы, вываливались дверные и оконные косяки, появлялись бесчисленные щели. И тогда приходилось делать все одновременно — подводить фундамент, если удавалось получить от дворцового ведомства деньги, и ремонтировать без устали и передышки.
Об этих привычных бедах и рассказывают рапорты строителей театра. Переписка обрывается сразу: пожар 1737 года не пощадил здание. И может
Представление о театре середины XVIII века позволяют составить и декоративные панно, и шпалеры, вроде выполненной русскими мастерами в 1749 году шпалеры «Африка» из серии «Страны света».
Зная об успехе театра на Красной площади, Растрелли, который снова становится автором проекта, увеличивает размеры нового помещения почти вдвое: Оперный дом вмещал пять тысяч зрителей. Не слишком ли много для Москвы начала 1740-х годов? Где там! «Стечение народа, — писал о московской опере историк русского искусства и современник тех событий Якоб Штелин, — в городе, насчитывающем полмиллиона жителей и знатного дворянства, со всего государства было так велико, что многие зрители и зрительницы должны были потратить по шести и более часов до начала, чтоб добыть себе место… столь широко был развит вкус к такой совершенной и пленительной музыке». А билетные будки и вовсе приходилось обновлять или делать заново каждые два-три месяца: разве можно выдержать энтузиазм многотысячной толпы!
…Крутая, врубленная в тесноту узкой башенки лестница пролет за пролетом открывается прорезями длинных окон на Красную площадь. Праздничная россыпь церковок Василия Блаженного, розовато-серое блеклое небо над Замоскворечьем, острый рисунок Спасской башни, у самых стекол шумная, говорливая возня голубей. И тут же за порогом неожиданно появившейся сбоку двери пустота огромного многосветного зала, пояса высоко повисших галерей, невнятные, глубоко внизу, голоса — старая библиотека Исторического музея, теперь запасник его живописи. И словно в ярусах зрительного зала, портреты — кругом, повсюду. Посеревшие от полумрака, они готовы вспыхнуть яркостью платья, сильно нарумяненных женских щек, подведенных бровей, сединой пышно взбитых париков, как зрители в свете зажигающихся после окончания спектакля огней. И первая мысль: как раз здесь, на этом месте многие из них и были зрителями — зрителями театра на Красной площади. Теперь поиск окончен. На смену домыслам, предположениям, легенде пришла еще одна прочитанная страница истории.
Человек из легенды
Суворов жив у нас в одних реляциях военных, конечно, достаточных для его славы, но не для любопытства нашего.
Итак, Суворов Александр Васильевич. Родился в 1729 году (так утверждают все энциклопедии). Записан в Семеновский полк солдатом в 1742-м. Вступил в действительную военную службу в 1748-м. Дальше шли суворовские походы — победы и суровая летопись жизни не расстававшегося с армией полководца. Подробности «для любопытства»? Слишком скупые, они сразу стали достоянием хрестоматий и школьных учебников.
Кто не знает, что слабого здоровьем единственного сына отец предназначал для гражданской службы, и только вмешательство «арапа Петра Великого» — Абрама Петровича Ганнибала — помогло преодолеть родительское упорство: в детских играх мальчика генерал сумел разглядеть талант будущего великого полководца. У кого не остался в памяти по-солдатски простой быт Суворова, его каждодневная, беспощадная
Наконец, общеизвестно, что родился Суворов в Москве. У Никитских ворот, бок о бок с церковью, где, по преданию, венчался А. С. Пушкин (нынешнее здание закончено после смерти поэта), стоит и поныне дом с мемориальной доской: «Здесь жил Суворов» — пусть без дат и обстоятельств жизни.
Подробности «для любопытства» — на них поскупился даже сам полководец, описавший в 1786 году свою жизнь: упоминание о предках, несколько слов о службе отца и десятки страниц подробнейших «реляций» о сражениях. Биография без загадок, если бы не несколько приведенных самим Суворовым обстоятельств.
Первым было имя
«Честной муж» назывался Сувор и из родной Швеции ушел на службу к русскому царю Михаилу Федоровичу Романову. Правнуку был известен даже год переезда — 1622-й. Сувор — первый из Суворовых… Так утверждал сам полководец.
Что ж, переход на русскую службу редкости не представлял, тем более в период так называемого Деулинского перемирия. Кто из военных специалистов не пытался пробовать счастья в Московском государстве! Но как быть, если, согласно московской переписи 1638 года, особенно подробной, поскольку устанавливала она военные возможности столицы на случай вражеского нападения, в Китай-городе, «на Ильинском кресце, на Большой Мостовой улице в подворье Калязина монастыря» живет стряпчий Антип Иванов сын Суворов по прозвищу Водопол, а в Занеглименье на Старом Ваганькове числятся дворы стрелецкого сотника Тараса Суворова и «Сытнова двора стряпчево Ондрея Суворова, у него стоит сытник Василей Обухов да челядник ево Степанко Иванов да дворник Нехорошко Иванов», которые «оружья у себя не сказали», были самыми мирными людьми.
Историков удивляло, как быстро сумела разрастись семья шведского Сувора: в конце XVII столетия в Московском государстве насчитывалось девятнадцать Суворовых-помещиков. Но все дело в том, что ту же фамилию можно найти и в первой переписи Москвы 1620 года, иначе говоря — до переезда «честного мужа». Не переводится она в Москве вплоть до петровских времен. Здесь и стольник Естифей Иванович Суворов, владевший богатым двором в Кречетниковском переулке, и поселившийся вблизи Боровицких ворот Кремля стряпчий Гаврила Андреев Суворов, и живший у реки Пресни дворянин Яков Федорович Суворов, и многочисленные слобожане Красносельской, Сыромятнической, Конюшенной слобод. Дворы богатых Суворовых ценились в несколько сотен рублей, у слобожан дело ограничивалось несколькими рублями.
Можно гадать, откуда появилась сама по себе фамилия — не от прозвища ли: «сувор» — нелюдим, брюзга или, наоборот, молчун, «сувориться» — сердиться, упрямиться, «суворь» — крепкое место в дереве или суке, которое не берет топор. Но прав был блестящий офицер и дипломат екатерининских лет С. Р. Воронцов: «Имя Суворов доказывает, что он русский по происхождению, а не немец, не ливонец и не швед». Кстати, Екатерина II и вовсе отмахивалась от «шведской версии» как от заведомого абсурда, считая заявление Суворова лишенным всяких оснований. Современный царю Михаилу Федоровичу предок, само собой разумеется, существовал, другой вопрос — что он из себя представлял?