Боярская стража
Шрифт:
Самолет ожидал меня на окраине города, на военном аэродроме Академии. Если честно, в качестве самолета-разведчика я ожидал увидеть нечто иное. Не знаю что, но точно не совсем небольшой, почти игрушечный биплан на колесах-дутиках, даже залезать в который на место стрелка-штурмана было страшновато, и это ведь мы еще не взлетели.
Взлетели, впрочем, почти сразу как я место занял — короткий разбег в несколько десятков метров и земля уже удаляется, проплывая под крылом. Странное ощущение — как будто сижу на самодельном мопеде, который запихнули в обшитый фанерой и пропитанной эпоксидкой тканью короб-корыто с приделанными
Во время поворота дунуло в лицо теплым ветром, засвистевшим в расчалках крыла. Когда легли на курс, пилот обернулся и что-то мне прокричал, но я только головой помотал, не расслышав. «Ну и ладно», — махнул пилот рукой и больше не оборачивался.
Я как-то даже не заволновался. Было бы что важное, докричался бы — высота и скорость совсем небольшие, даже двести километров в час не летим. Могу ошибаться, по встречному ветру сужу — я на мотоцикле быстрее по треку ездил, чем эта бодро тарахтящая двигателем фанерно-перкалевая техника сейчас выдает. Впрочем, несмотря на кажущуюся хрупкость простой конструкции на мотоцикле страшнее было, и я уже наслаждался полетом.
По мере удаления от Скобелева и приближения к ожогу зеленая, проплывающая снизу под крылом распаханная плодородная земля постепенно теряла краски, то и дело перемежаясь серыми, словно выжженными языками.
Минут через двадцать полета все признаки жизни совсем закончились — теперь снизу почти лунная поверхность. Серая земля, пылевые смерчи, скособоченные скелеты умерших деревьев, остовы домов и все чаще заметные остатки транспорта. В основном разбитые телеги на больших колесах без шин, со спицами, но заметил и несколько остовов грузовиков.
Совсем скоро оказались над линией обороны — сейчас пустующей. Глубокие окопы уступами, высокие стены колючей проволоки, позиции артиллерии с кучами снарядных гильз, тот тут то там видны покосившиеся орудия с разорванными, раскрывшимися металлическими лепестками стволами. Похоже, оборона от демонической орды здесь была похожа на поля боев не случившийся в этом мире Первой мировой.
Линии оборона почти пустовала, заняты только опорные пункты через каждые две-три версты у проходов, сделанных в густых проволочных заграждениях. Я уже знал, что не сразу к такому пришли, не сразу стало ясно, что скверна питается энергией и садить в сторону сумрачной зоны снарядами плохая идея. Сила действия равна силе противодействия — туда снаряд, обратно стая адских гончих. Вот и воевали, почти сами с собой — совсем как боярыня Белоглазова недавно.
Сейчас безопасность, вернее раннее предупреждение опасности, обеспечивалась патрулями Дозора. Выходя в рейды из фортов, отряды колесили по периметру ожога вдоль сумеречной зоны в поисках скоплений бестий на границе, для уничтожения которых уже выдвигались группы быстрого реагирования боярской стражи. Вокруг закрытой мглистом туманом сумеречной зоны разведка велась с воздуха — не только с таких бипланов, на котором я сейчас летел пассажиром, но и с дирижаблей. Один из таких, внушительную махину, мы как раз облетали, покачав крыльями. Я его только что увидел — был настолько увлечен наблюдением за линией укреплений на земле, что этого «слона в комнате» просто не заметил.
Пролетели мы совсем близко от гондолы, за панорамным остеклением которой я заметил несколько офицеров в темно-синих мундирах с серебром эполет. После самолет
Слева от окопов простиралась полоса отчуждения, теряющаяся вдали в сумеречном тумане. Высотой в километр плюс-минус, он словно спустившимся облаком скрывал непосредственно ожог. Вдруг я заметил изменения в ровной линии укреплений. Окопы здесь как оплавленные, местами засыпанные; видны воронки от снарядов, проволочные дополнительные заграждения навалены хаотично, явно закрывая места прорывов. Земля не просто безжизненная, а словно разъедающей все кислотой политая, прямо огромные шрамы видны. Здесь, похоже, защитники отступали, а артиллерия накрывала огнем захвативших укрепления демонов.
Справа от окопов расстилаются целые поля крестов и простых каменных надгробий. В Коканде, когда его накрыло скверной, жило более пятидесяти тысяч человек. Большинство из них обратилось, став частью демонической армии — в сражениях с которой именно здесь, в Туркестане, кстати взошла звезда прозванным «белым генералом» Скобелева, будущего канцлера Российской Империи.
Несколько минут полета вдоль поврежденной, изрытой воронками и «оплавленной» линии обороны, и мы нагнали рейдовый патруль Дозора, двигающийся по зоне отчуждения между туманной пеленой и линией укреплений. Четыре трехосных автомобиля в светлой пустынной раскраске — похожих на рейнджерские Ленд-ровер Перенти.
На таком же, только зеленом, меня из Волчьей цитадели вывозили. Эти машины, правда, обвешаны более серьезно, видно что рабочие лошадки. Пулеметы на станках, кузова закрыты дугами с частично натянутыми тентами и маскировочными сетями, дополнительные запаски по бортам. В каждом группа в четыре-пять человек, на нас смотрят, задрав головы. Лица у всех замотаны платками от пыли — как и у меня, впрочем.
Шли машины лесенкой — так, чтобы не ехать в пылевом следе впередиидущего. На капотах белая цифра шесть с точкой в виде черепа, а значит это и есть тот самый шестой отряд штабс-капитана Анджея Ромашкевича, которому граф Зверев меня сосватал, узнав состав выходящих сегодня в поле групп Дозора.
Приземлились мы прямо перед ведущим отряд автомобилем, едва колесами дуги кузова не задев. Я от неожиданности вцепился в борта, но легкий самолет сел мягко и с удивительной легкостью. Лишь чуть попрыгав на больших дутиках, остановился самолет почти сразу, даже полусотни метров не прокатившись.
Когда выбрался со своего места на крыло, ведущая машина патруля уже скрипнула тормозами совсем рядом. Из кузова выпрыгнул боец, с громким хэканьем подавая мне тяжеленный мешок с песком. Его я рывком уложил на сиденье вместо себя, чтобы не нарушать центровку двухместного самолета.
Соскочив с крыла и отбежав в сторону показал пилоту, что все в порядке. Тот отмахнулся, прощаясь и громче застрекотав мотором, самолет в коротком разбеге ушел вперед. Почти сразу оторвавшись от земли — ему вообще для взлета всего ничего надо, хоть во дворе сажай-взлетай. Я наблюдал за ним уже с пассажирского места второго ряда сидений в командирской машине, куда запрыгнул по приглашающему жесту.
— Штабс-капитан Анджей Ромашкевич, — стягивая платок с лица, представился сидящий рядом командир патрульного отряда.