Боярская стража
Шрифт:
— Вот сейчас не очень понял.
— Я потеряю воспоминания ближайших часов или даже дней, сколько они там в условиях цейтнота мне стереть смогут.
— Если я не соглашусь?
— Согласишься.
— Почему?
— Потому что я тебя прошу это сделать.
— Ты позволишь копаться у себя в голове?
— Предупрежден — вооружен. Не волнуйся, у меня все под контролем, я не сторонница рискованных мероприятий, — пояснила Белоглазова, увидев мой недвусмысленный взгляд.
— Ты еще не в полной кондиции от своих возможностей.
— Это плюс
— Почему?
— Долгая история, для понимания нюансов тебе нужно закончить хотя бы первый семестр.
— В двух словах.
— Находясь не в полном тонусе силы проще реализовать разделение разума.
— То есть ты создашь эфемерное эфирное тело, искусственный фантом своей души, на который и будет направлена контролирующая закладка, и будешь наблюдать все со стороны? А после этот фантом уничтожишь, выходя из тени?
— Да, — с некоторым удивлением кивнула Белоглазова. — Только не уничтожу, а отправлю в гибернацию, чтобы узнать, когда его попытаются активировать.
Ну вот, могла бы сразу объяснить, а то долгая история, долгая история.
— Ты точно уверена в том, что никакой опасности нет, — без вопросительной интонации, больше утверждая, произнес я.
— Уверена.
— Тем не менее, я не готов рисковать тобой и твоим разумом, и твою идею не поддерживаю. Тем не менее, отговаривать не буду, понимая бесперспективность процесса…
На слове «бесперспективность» у меня неожиданно щека болью стрельнула, пришлось потереть, разгоняя жжение.
— Поэтому прошу тебя, напиши пожалуйста официальную бумагу, что я действую против своей воли по твоему указанию.
Очень не хочется, в случае чего, оказаться в роли врага государства если что-то пойдет не так. Поэтому только официальный документ и только личная печать на нем, заверенная с помощью силы. Как-то мне слова «могут повестить» в душу запали. Тем более что одного раза непредусмотрительности в прошлой жизни мне хватило остаться крайним, с тех пор любая авантюра — только за подписью ответственного.
Чем больше бумаги, тем чище история ошибок.
— Хорошо, — между тем кивнула Белоглазова, ничуть не удивившись просьбе.
Уговаривать или отговаривать я ее действительно не имел желания. Своя голова на плечах, к тому же если говорит, что без особого риска…
Впрочем, у меня на грядущую встречу свои личные планы, так что никакой проверки ментальных способностей Белоглазовой может вообще не состоятся. Кто знает, как там карта ляжет.
Глава 23
На следующее утро отправились в Академию вчетвером. Без Арины — вейла уже пришла в себя после ритуала «Поцелуй жизни», но с кровати пока вставала с трудом, так что осталась набираться сил и окончательно приходить в себя.
Сегодня в коридорах и лекториях зона отчуждения вокруг нас заметно расширилась, косых взглядов стало больше. Уверен, если бы не Белоглазова, не отходящая от меня ни на шаг, мне бы поставили на вид все, что я позавчера натворил. Но тишина пока, даже администрация молчит.
В подтверждении своих догадок к середине дня отметил, что вокруг нас по широкому кругу то и дело курсируют старшекурсники в синих кафтанах и мундирных платьях. Заметил оттого, что некоторые лица уже примелькались, хотя курсирующие вокруг адепты водной стихии и старались на меня внимание показательно не обращать.
Похоже, осматриваются на предмет попытки меня как-то задеть, зацепить и может быть даже вызвать на дуэль. В этом я тоже практически не сомневался, все же отлично запомнил шлейфы улетающих вдаль преподавателей факультета водной стихии. Сам бы я такого не оставил и не забыл, потому и от других буду ожидать ответа.
Мое повышенное внимание к окружающим — до этого ведь так пристально по сторонам не осматривался, будучи обычно погруженным в себя, привело к неожиданным результатам. Когда после блока по Истории мы отправились на обед, за одним из дальних столов у стены «загона неудачников», как называлась та часть обеденного зала, я увидел сидящую в одиночестве девушку. Показалось в силуэте что-то знакомое, присмотрелся.
Я видел ее раньше. Здесь видел, уже в Академии — знакомая фигура в зеленой форме третьего потока, знакомый пепельный цвет волос. Но только сегодня я обратил на нее внимание и узнал: это ведь принцесса-вейла, наследница Двенадцатого Дома.
— Я сейчас, — обратился я к остальным и поднявшись, двинулся к дальнему столу.
Вейла меня заметила, наблюдала за приближением. Но когда я присел напротив, глаза опустила.
— Здравствуй.
— Здравствуй, — эхом повторила она, избегая моего взгляда.
— Я так и не знаю, как тебя зовут.
Да, вот так — сначала чуть не изувечил, потом спас, потом она меня спасла, а имени до сих пор не знаю.
— Сейчас меня зовут Марианна.
— А раньше?
— Раньше меня звали Мари-Анна, принцесса Двенадцатого Дома Союза Сумеречного Семилесья.
— Если ты не против, я бы хотел с тобой пообщаться поближе, в более спокойной обстановке. Думаю, нам о многом нужно поговорить.
— Я подходила к твоей ассистентке леди Маргарет. Судя по тону ее ответа у меня сложилось впечатление, что такого желания ты не имеешь.
— Она ошиблась. Так могу рассчитывать на встречу?
— Да. Когда?
— На следующей неделе.
Подняв глаза, Марианна посмотрела на меня с вопросом. Мне же теперь стало понятно, почему она избегала моего взгляда, глядя в стол: удар зараженным скверной кинжалом не прошел даром. У принцессы-вейлы на шее был намотан белый шелковый платок, но он не скрывал метку скверны. Словно вязь серой татуировки поднималась по шее, отдельными витыми прожилками заходя на левую щеку. Скорее всего и рядом с едва не отрезанным «мною» ухом такие же следы есть, но волосы зачесаны так, чтобы скрыть шрамы.