Боярышниковый лес

Бинчи Мейв

Но на самом деле мне казалось, что здесь нет ничего такого уж интересного и что для развлечений этих ребят я старовата. Но все-таки еще оставалось море, солнце и приятное общество за ужином, поэтому, пока все играли в водное поло, я пошла и отправила открытки друзьям из Ассоциации активных пенсионеров, родственницам в Россмор, приятелям из Клуба пожилых садоводов и знакомым по занятиям лечебной физкультурой для сердечников. Написала, что все просто восхитительно. И по большей части это было правдой.

Во второй вечер я постаралась не увлекаться фруктовым пуншем. За ужином Шэрон шепнула, что

Гленн хочет продолжить отношения даже после возвращения домой. Тодд пожаловался, что Шэрон горазда только хвостом крутить, а Альма сказала, что Тодд такой шумный, потому что его никто по-настоящему не понимает. После они отправились в какой-то новый крутой клуб, а я пошла спать.

Теперь я, разумеется, осознавала, что располагаю целым утром, чтобы заняться чем-нибудь интересным именно мне. Главное – вернуться к шведскому столу с морепродуктами, который накрывают в три, тогда моего отсутствия даже не заметят. Я заглянула в музей в старом городе (экспозиция оказалась чудесной) и наткнулась на по-настоящему старомодный отель, который совсем не походил на все остальное в Белла-Авроре. Он настолько отличался от шумных заведений вдоль набережной, переполненных полуголыми людьми, что я решила зайти внутрь и выпить чашку кофе.

Напитки подавали в огромном тенистом саду. Это место пришлось мне по душе куда больше моей гостиницы. Правда, здесь я бы просто умерла со скуки. А так, спасибо другим отпускникам-одиночкам, я развлекалась тем, что следила за перипетиями чужих жизней.

В саду сидел пожилой мужчина в панаме и работал над наброском. Он любезно мне кивнул, и я кивнула в ответ, надеясь, что тоже проделала это любезно. Двое суток с шальной молодежью – и я уже иначе разговаривала и едва ли не иначе мыслила. В конце концов незнакомец подошел и показал мне рисунок.

– Что думаете? – спросил он.

Я ответила, что рисунок превосходен, и похвалила художника за исключительное внимание к деталям.

Он назвался Ником и сказал, что приехал два дня назад. Отель прелестный, но тихий, и среди отдыхающих, конечно, одни пары. Я солидарно вздохнула и с неудовольствием подтвердила, что тоже постоянно с этим сталкиваюсь. Мужчина рассказал, что он вдовец, детей нет, ему вполне хватает собственного общества, но в жизни на пенсии не все так гладко. Я ответила, что замужем никогда не была и что из-за ущемления прав путешествующих без компании забронировала отпуск для одиноких.

Он был потрясен.

– Разве такие туры рассчитаны не для людей помоложе? – уточнил он.

– В рекламном объявлении об этом ничего не говорилось, – отозвалась я.

Мой ответ ему, похоже, понравился. Он рассмеялся, сказал, что я занятная.

Я объяснила, что вся моя группа встает не раньше трех пополудни.

– Что же эти люди делают? – поинтересовался Ник.

Я ответила, что, положа руку на сердце, не знаю. Не могли же они, как один, целое утро заниматься сексом. Скорее всего, у ребят не было сил встать пораньше, потому что они всю ночь проводили в этих своих клубах.

Ник сказал, что со мной крайне интересно, и спросил, не разделю ли я с ним поздний обед. Я объяснила, что мне нужно вернуться к трем часам, когда накрывают шведский стол из морепродуктов.

Он похлопал меня по руке, словно мы были старыми

друзьями:

– Прошу, пообещайте, что заглянете сюда завтра утром, и мы прогуляемся по округе, пока одинокие еще спят.

– С удовольствием, – отозвалась я.

Во время шведского стола Альма рассказала, что они с Тоддом вчера вечером сошлись и это было супер. Я не стала уточнять, что она подразумевала под словом «сошлись», просто воодушевленно кивнула. Шэрон не знала, как вести себя с Гленном: строить ли недотрогу или действовать решительнее. Как угадать? Посоветовала девушкам, что могла. В тот день вместо водного поло состоялся конкурс мокрых футболок, хотя особой разницы между этими двумя мероприятиями я не увидела. За ужином Тодд назвал Альму шалавой, а Гленн, похоже, смотрел исключительно на полуголых девушек из турагентства. Потом компания отправилась в очередной клуб, а я – в кровать слушать музыку, которая разносилась по всей Белла-Авроре.

Мне не терпелось увидеться с Ником следующим утром. А потом дни потекли легко и приятно.

Мы с Ником не сидели на месте. Иногда ездили на автобусе по разным деревенькам, расположенным в удалении от моря. Я дважды пропустила трехчасовой шведский стол, но всегда появлялась к ужину.

– Я могу как-нибудь прийти к вам на ужин? – поинтересовался Ник.

Никто еще не приглашал за общий стол гостей, поэтому я сказала, что мне придется спросить разрешения.

– Я, разумеется, заплачу и принесу вина, – добавил он.

– Обязательно об этом упомяну, – заверила его я.

Полуголая девушка из турагентства сказала, что, вообще-то, это против правил, но для меня сделают исключение. Я позвала Ника.

– Что-то я распереживался, как будто с твоей семьей собираюсь знакомиться, – признался он.

Я рассказала Нику о Тодде, Гленне, Шэрон, Альме и их запутанных взаимоотношениях. А им о Нике ничего не рассказывала.

В тот вечер, когда Ник пришел на ужин, Гленн, вместо того чтобы сосредоточиться на еде, целовался с полуголой девушкой из турагентства, Шэрон плакала, а Альма всем вокруг говорила, что Тодд – чмошник.

– А что это значит? – поинтересовалась я.

– Утырок, – ответила Альма, ничего не прояснив.

Ник быстро во всем разобрался.

– Это все климат и спиртное, – объяснил он Шэрон. – Увези Гленна подальше от выпивки и жары на денек куда-нибудь в тенистую деревушку, где вы сможете пообщаться без голых тел вокруг. Все образуется.

А Тодду Ник велел разуть глаза, иначе парень вернется домой несолоно хлебавши: эта милая девушка называет его чмошником из-за того, что он ей нравится. Ник приходил на ужин каждый вечер, за исключением последнего, который мы провели только вдвоем, беседуя о том, как у нас много общего.

У Ника был небольшой автомобиль, но автомагистралей он побаивался и выбирал дороги с менее оживленным движением. Он мог бы отвезти меня в Россмор, чтобы я показала ему наш знаменитый лес, от которого все в таком восторге.

– А заодно познакомился бы с твоими родственницами, – осторожно предложил он.

– Они тебя не одобрят, – предостерегла его я. – Ни разу еще никого и ничего не одобрили.

Ник подумал, что это замечательно.

– О чем мне с ними разговаривать? – спросил он.