Боярышня Евдокия 4
Шрифт:
— Дунь, чудно у тебя в доме, — переглянувшись с товарищами, ответил ей княжич. — Я походил, посмотрел… мне понравилось, но необычно, — сумел сформулировать свои впечатления Иван Иваныч. — А мои люди? Где ты их поселила?
Дуня одобрительно кивнула, хотя княжичу об этом стоило поинтересоваться ещё вчера. Видно, брат все соки из гостей вчера выжал, даром, что малец совсем.
— Двое в доме, а остальные над конюшней в комнатках. Там чисто и так же всё благоустроено.
— И дорого это благоустройство твоей семье обошлось?
— Не особо, —
— А придумывала ты?
Дуня не стала отвечать, а лишь улыбнулась и на римский манер стукнула себя в грудь, вызывая ответные улыбки.
— Чудно тут, — со вздохом повторил Иван Иваныч. — Народу вроде немало живёт, а все куда-то делись.
— Так работают, — пожала плечами Евдокия. — Мамины мастерицы в саду устроились, а остальные кто где. У всех своё рабочее место. Днём в доме постоянно находится только кухарка, да прибирающаяся жёнка.
Боярышня подождала новых вопросов, но их больше не было.
— Иван Иваныч, так мы идем секрет царского кирпича раскрывать или нет? — нетерпеливо спросила она.
— Дунь, — отозвался Александр, — а может ты воям нашим всё покажешь?
— Ты что?! — возмутилась боярышня. — Хочешь секрет в чужие руки отдать и всю жизнь зависеть от этого человека? Мало ли как он поймёт этот секрет и с какими искажениями передаст его твоему управляющему!
— Неужто всё так сложно? — не сдавался вредный Алексашка.
— Хм, а знаешь Александр Афанасьевич, пожалуй, мы с княжичем и Никитой без тебя обойдемся. Потом у Иван Иваныча за золото секрет выкупишь.
Княжич хмыкнул и кивнул, соглашаясь, что торг в этом случае будет уместен,и малой ценой боярич не отделается, но Алексашка аж подпрыгнул.
— Э! Чего это ты удумала? Я с вами иду!
Дуня недовольно поджала губы, выражая своё неодобрение и демонстративно посмотрела на княжича, оставляя последнее слово за ним. Всё же это он сейчас лишается возможности продать секрет царского кирпича Алексашке. Княжич дружески ткнул товарища в бок, ставя точку.
Во дворе Дуня раздала окантованные железной полоской деревянные лопаты и, возглавив всех, повела к реке. Видеть вытянутые лица княжичевых воев было особым удовольствием. В какой-то момент боярышня думала, что Иван Иваныч не выдержит, отшвырнет инструмент и накричит на неё. Однако, с независимым видом он дошёл до речки и с царственным видом воткнул лопату в глину.
— А это чего? — указал он на стоящую тачку с одним колесом.
— А-а это, чтобы на себе глину не таскать. Наполняйте её и свозите всё вон туда, — Дуня махнула рукой на высокую часть берега.
Бояричи поглядывали на княжича, намереваясь поступить так же, как он. А Иван Иваныч с деловым видом подошёл к тачке, попробовал катить её, потом кинул на неё немного глины и вновь покатил.
— Ладно придумано! В Кремле на стройке двухколёсные тачки используют, — сообщил он, но по существу добавить ничего не смог,поскольку ранее ему не приходилось даже касаться тачки.
Дуня поддержала серьёзный вид
— Дунь, а ты куда? — взвился неугомонный Алексашка.
— Мне надо следующий этап нашей работы подготовить. Ты же не думаешь, что всё просто? — сдвинув брови, спросила его.
— До чего же хитрая девка, — буркнул боярич.
— Угомонись, не будет же она с нами копать? — спросил его Никитка.
— Да я и сам не собирался копать! — взвился боярич. — В Москве узнают — засмеют! А батя выпорет! — заныл Александр, но смолк, увидев оценивающий взгляд княжича.
Дуня взбежала на пригорок, прислушиваясь к ворчанию Алексашки. Если он продолжит бухтеть, то мало того, что испортит ей всю задумку, но и рассорится с княжичем, а потом её сделает виноватой. Обеспокоенно оглянувшись, она убедилась, что Алексашкино ворчание не помешало ему наполнять тачку глиной, и выдохнула.
На пригорок по её велению притащили старый массивный стол, и боярышня выложила в ряд рамки для формирования кирпичей. Их сделали ей мебельщики, даже не спрашивая, для чего. Дворовая ребятня притащила старые деревянные тазы и убежала. Дуня придирчиво осмотрела разваливающуюся тару, но это было лучшее, что выдал ей управляющий.
Тазы нужны были боярышне для удобства разминания глины. Потом для этого дела потребуется обустроить площадку, чтобы сырьё можно было месить ногами, а ещё лучше забабахать мельницу с толкушками или мешалками. Но на данном этапе большего не надо.
— А вы чего стоите? — обратилась она к княжичевым воям. — За работу! Надо соорудить навес от дождя, чтобы нашу плинфу дождем не замочило.
— Княжича без присмотра не оставим, — ответил ей один, а другой добавил:
— И мы тебе не подчиняемся.
— Ах вот как! — обижено воскликнула Дуня и мысленно пообещала себе не забыть дать указание кухарке, чтобы не баловала княжичевых воёв. А то к ним со всей душой и конфетами, а они морды воротят!
— Иван Иваныч! — голос как нарочно вышел противно писклявым, и Дуня прокашлялась, чтобы солиднее звучать: — Вели своим навес сделать на пригорке от сих до сих! — она махнула в сторону его воёв и быстро пробежалась, показывая размер площадки, которую надо прикрыть от случайного дождя.
— Велю! — крикнул он, но Дуне было мало:
— И чтобы вокруг канавкой окопали на всякий случай, — зловредно подкинула она работы воям, зная, что всё имение под надзором Гришкиных подопечных и Ванюшкиной ватажки.
— Слышали? — грозно спросил Иван Иваныч у своих воёв, с силой воткнув лопату в глину.
Княжич был поражен, что его товарищ, а теперь ивои, брезгуют простой работой. Он не раз видел, как отец своими руками мастерит разные безделушки. Великий князь до сих пор с удовольствием вспоминал, как участвовал в создании диковинного возка-вездехода и не без гордости показывает это чудо иноземным послам!