Бойцы Сопротивления
Шрифт:
Было раннее утро. По земле плыла такая густая пелена тумана, что казалось, солнечные лучи сквозь нее никогда не пробьются и утро не наступит. Последнее время часто выпадали дожди, земля набухла, грязи то и дело набивалось столько, что колеса велосипеда переставали вертеться. Колесник и Николай останавливались, очищали грязь и продвигались вперед еле-еле. Зато на проселочной дороге немцы почти не встречались. Как только партизаны выбрались на асфальт, ехать стало легче, но движение тут было довольно оживленным. То и дело катили грузовые и легковые автомашины, мотоциклы и повозки. Вначале, услышав гул
Ближе к полудню они добрались до развилки дорог.
Одна из них вела в деревню Ивранш, близ которой накануне разведчики наткнулись на стартовую площадку, разрушенную авиацией союзников. Вторая дорога сворачивала влево, в лес — там должна быть стройка. Туда Колесник и Николай сейчас и катили. Проехав еще немного, они спрятали на опушке свои велосипеды и дальше пошли пешком.
В лесу было сумрачно и тихо. Однако они продвигались осторожно: возле такого объекта вполне возможны секретные посты.
Когда взобрались на вершину горы, туман уже почти рассеялся, и они увидели, что противоположный склон круто спускался в долину, к которой с северо-востока подходила, извиваясь, дорога. Виднелись отроги невысоких гор. Вместе они образовывали нечто похожее на гигантскую чашу, на дне которой виднелась стройка…
Колесник потянулся к биноклю, навел его на строительную площадку, долго рассматривал ее. Наконец он неопределенно протянул: «М-да-а-а!»
Стройка походила на встревоженный муравейник. Внизу всюду копошились крохотные фигурки — одни рыли траншеи, другие суетились на лесах, возводили стены каких-то сооружений. Словно из кратера до них доносился гул бульдозеров, бетономешалок, пневматических молотков. Среди работающих — а это несомненно были военнопленные — прохаживались немцы в военной форме: вероятно, инженеры, руководившие работами. По краям площадки стояли часовые… Как только Колесник перестал рассматривать стройку, биноклем тут же завладел Николай.
— Разрушенная площадка, которую мы видели близ деревни Ивранш, — сказал он, — очень похожа на эту…
Но вот его взгляд словно бы споткнулся обо что-то. Он тут же вернул бинокль лейтенанту, волнуясь, сказал:
— Обрати внимание вот на ту бетонированную полосу. Это, видимо, и есть главный объект стройки. В Ивранше она поднимается под углом сорок пять градусов и направлена в сторону Англии.
Колесник принялся внимательно всматриваться в том направлении, куда указывал Николай. Он различил рельсы узкоколейной дороги. Достаточно было бросить взгляд на компас, чтобы понять, что и здесь ось полосы направлена на Англию.
— Многовато же здесь немцев, — заметил он, поеживаясь от пронизывающего ветра, а еще больше от волнения.
— В том-то и дело, что многовато, — согласился Николай.
Задерживаться вблизи такого объекта было опасно. «Неужели нельзя помешать вести эти работы?» — подумал Колесник.
Неожиданно его внимание привлекли свежевыструганные, еще не успевшие почернеть сосновые столбы, которые шли от видневшихся чуть подальше металлических опор — линии электропередачи к площадке. Сразу их Колесник не заметил. «Постой-постой, да ведь эти же столбы для подачи электроэнергии, — подумал он. — Если убрать хоть некоторые, а заодно и металлические опоры, то…» Видимо, об этом же подумал и Николай.
— Эх, была бы взрывчатка!
— Взрывчатка будет, — заметил Колесник. Взрывчатку обещал им дать
— Если есть взрывчатка, — обрадовался Николай, — тогда все, тогда порядок… Видишь шоссе? Петляя, оно идет к северу. В случае чего, немцы кинутся в погоню за нами по нему, а мы ринемся прямо.
— Но ведь там болото, — удивился лейтенант. — Болото и речка.
— Болото и старица реки, — поправил Николай. — По болоту мы уже проходили, а старицу переплывали на плоту. — И уже возбужденно-радостно повторил: — Немцы кинутся за нами по шоссе, это уж точно! А мы за болото!
— Интересное предложение, — задумчиво заметил Колесник, — но его еще надо обмозговать.
— Разумеется, — согласился Николай.
«А молодец парень, — подумал о Николае Колесник. — Прежде чем что-либо предложить, все обдумает, все взвесит. Жаль, что скрытен. Уже сколько мы вместе, а что я знаю о нем? Горьковчанин. Войну встретил курсантом пехотного училища, которое закончить не успел — надо было воевать. И это, пожалуй, все. С другой стороны, это и хорошо, что он умеет держать язык за зубами. Не такое сейчас время, чтобы болтать лишнее».
Идея Николая была весьма заманчива, но на всякий случай по дороге, которую он предлагал для отхода партизан после проведения операции, еще раз прошли разведчики, подготовили лодки для переправы через старицу. Взрывчатки у франтиреров оказалось немного, но кое-что ею можно было сделать. Кроме того, партизаны прихватили с собой поперечные пилы, ими рассчитывали спилить часть деревянных столбов, которые подводили электроэнергию к самой строительной площадке.
В район стройки бойцы пришли уже в полночь. Вышли на просеку. Вдоль нее, взбираясь на высотку, в одну линейку тянулись металлические опоры, между которыми длинными дугами тяжело провисали провода. К одной из таких опор и подошли партизаны. У нее имелось четыре «лапы», установленные на бетонные основания. К каждой из них они прикрепили по нескольку двухсотграммовых толовых шашек, присоединили к ним бикфордов шнур, зажгли его и отбежали в безопасное место. С минуту стояла тишина. Но вот взметнулось пламя, мощный взрыв потряс лес… Стальная конструкция дрогнула, закачалась, потеряла равновесие и тяжело рухнула на землю.
К этому времени другими группами было спилено около десятка деревянных столбов.
Партизаны, разумеется, понимали, что разрушенные опоры и сваленные столбы приостановят стройку ненадолго, но все равно радовались тому, что хоть на несколько дней, а работы встанут. А там можно придумать что-нибудь еще.
Сергей вновь побывал в Острикуре и, как обычно, привез новости. Главная из них — из лагеря бежал Никифоров. За ним приезжал специальный человек из Парижа. «Видимо, понадобился Комитету, — подумал Колесник. — Ну что ж, такой человек не подведет, справится с любым поручением».
Связной мялся, казалось, что-то недоговаривал. Наконец он выдавил:
— Схвачен Порик!
…Порик! Он же Базиль, «лейтенант Громовой», «русский из Дрокура», просто — Василь. Это имя французы шахтерского севера произносили с большим уважением. Отряд, созданный им, начал действовать еще в сорок третьем, совершил немало дерзких операций. Немцы охотились за Базилем с большим остервенением. Если за выдачу рядового русского партизана они предлагали пять, то за голову Порика — все сто тысяч франков. Неужели он погиб?